Сталин против Гитлера: поэт против художника. Сергей Кормилицын

Джугашвили сотоварищи добились таким образом улучшения условий содержания в кутаисской тюрьме. И ничего, никто не избил заключенных, не раскидал их по карцерам. Единственное, на чем отыгралось тюремное начальство, – выделило для политических камеры похуже. Да еще поселило их вместе, чтобы не вздумали уголовных бунтовать. Вот вам и «известная своим тяжелым режимом».

      Летом 1903 года Джугашвили наконец отправили в ссылку. «Наконец» потому, что дело его рассматривалось неприлично долго. Настолько, что некоторые биографы Сталина заявляют, что власти попросту «потеряли» заключенного. Не будем спорить с ними – это не столь уж важно. Важнее, что в июле 1903 года бывший семинарист, а ныне кадровый революционер отправился в свою первую ссылку – под Иркутск, в село Новая Уда. Что это было за место? Дадим слово коллеге – жизнеописателю Сталина из газеты «Правда»: «В то время Новая Уда делилась на две части – верхнюю и нижнюю. Нижняя часть называлась Заболотье: на маленьком мысочке, окруженном с трех сторон топкими болотами, стоял десяток домишек, в которых жили крестьяне-бедняки. В верхней части села расположились две купеческие лавки, огромное здание острога, окруженное высоким частоколом, пять кабаков и церковь. Здесь жила новоудинская «знать». Лучшие дома занимали местные купцы и торговцы. Ссыльные, направлявшиеся в Новую Уду, распределялись группами и в одиночку по крестьянским дворам. Каждый из них обязан был регулярно являться в волостное правление для отметки. Прибыв в Новую Уду, товарищ Сталин поселился в беднейшей части села – в Заболотье – у крестьянки Марфы Ивановны Литвинцевой. Убогий, покосившийся домик Литвинцевой был расположен на краю болота, в нем было две комнаты. Одну из них и занял И. В. Джугашвили»[32]. Добавим к этому только, что некоторое время спустя Иосиф переселился в менее убогое помещение – к Митрофану Кунгурову, крестьянину, подрабатывавшему извозом, а потому несколько более зажиточному и благополучному. Подвижничество – подвижничеством, а вкусно покушать будущий вождь любил всегда.

      Кстати, в качестве лирического отступления снова о мягкости дореволюционных порядков в отношении заключенных и ссыльных: ссыльному ежемесячно полагались казенные деньги «на прожитье», которых хватало и на питание, и на съем квартиры, но не хватало на то, чтобы уехать из мест ссылки. Выплаты прекращались, только если у «стипендиата» появлялся какой-то сторонний источник средств к существованию. О, этот стократно проклятый в советской литературе палаческий режим, о, царские сатрапы! Странно и непривычно все это смотрится теперь, правда?

      Не могу сказать определенно, но возникает ощущение, что ссылка воспринималась эсдэками как нечто вроде инициации. По крайней мере, как бы Иосиф Джугашвили ни лез из кожи вон у себя на Кавказе, партийные идеологи не обращали на него особенного внимания. Но стоило ему оказаться в ссылке, как – гляди-ка! – он получил письмо от Тулина. То есть, простите, от Владимира Ульянова. Ну, пусть не письмо,

32

Иванов Б. В Новой Уде // Правда. 1939. 25 дек. Цит. по: Балаян Л. Сталин.