Неуловимые тени. Сергей Бакшеев

собеседник задает подобный вопрос, лучше промолчать, он сам все выложит. Так и случилось.

      – В средине восьмидесятых в Иркутске орудовал жестокий маньяк. Насиловал и убивал девочек, мальчиков и даже беспомощных пенсионерок. Держал в страхе весь город. Преступник оказался моим однофамильцем – тоже Куликом, черт бы его побрал. Я тогда учился на следователя, и мы подробно разбирали это дело. Представляете шуточки сокурсников?

      – Да уж. – Петелина припомнила историю Иркутского маньяка. Если бы не задержали Чикатило, чье имя и зверства затмили «подвиги» остальных маньяков, Кулик вполне мог стать именем нарицательным.

      – А меня зацепило, будоражил вопрос: как врач скорой помощи, типичный очкарик, имеющий семью и интеллигентную внешность, превратился в безжалостного маньяка? Я проштудировал всю доступную литературу о серийных убийцах. Погрузился с макушкой. С тех пор ими и занимаюсь.

      – Вполне успешно.

      – Только давайте без лести – маньяки мой крест. Порой ловлю себя на том, что мыслю, как маньяк. Ведь чтобы разоблачить и поймать серийного убийцу надо влезть в шкуру психического урода, представить себя на его месте.

      Елена перехватила в зеркале заледеневший взгляд Кулика. Ей стало не по себе, словно вместо полковника за ее спиной оказался совершенно другой человек.

      Некоторое время ехали молча. Когда выбрались из города на трассу, взгляд Кулика оттаял, и Елена задала вопрос, который не давал ей покоя со вчерашнего дня:

      – Товарищ полковник, а почему именно я?

      – Не догадались? – Кулик продемонстрировал правую руку, сжатую ортезом. – Кто будет писать протоколы, подшивать документы? Нужна женская щепетильность, а ваши дела, старший следователь Петелина, реже других отправляют на доследование.

      Краешек губы его снова дернулся, и было непонятно, шутит Кулик, или возня с бумажками – действительно главная причина, по которой Елену включили в следственную группу. Ей стало обидно.

      – Да вы не дуйтесь, работы всем хватит, – угадал ее настроение Кулик. – И давай по-простому, без «товарищей полковников». Будем общаться, как коллеги, по имени и на «ты». Я – Борис, ты – Лена. Это приказ, майор Петелина.

      Елена расслабилась, все-таки Кулик способен шутить.

      – Так точно, Борис Евгеньевич, – усмехнулась она.

      – Ладно, привыкнешь. А теперь расскажи, Лена, что думаешь о нашем маньяке?

      На этот вопрос, в отличие от риторического «и знаешь почему?», нельзя было не дать ответа.

      – Я только начала знакомиться с делом. Хотела сначала услышать ваше мнение. Твое, – поправилась она, увидев поднятый в назидание указательный палец полковника.

      Кулик уселся поудобнее, настраиваясь на долгий разговор, нахмурился.

      – Я к этому делу подключился после пятого эпизода. Знаешь, как работали до меня? Хватали и трясли всех подозрительных личностей, прежде всего судимых. Пришлось коллегам втолковывать: тот, кто похож на маньяка, скорее всего, им не является.

      – Интересный парадокс.

      – Горький