Кропаль. Роман. Женя Декина

дурацкую песню он сочинил еще в детстве, когда они с Тэнгизом впервые сбежали в Россию. Детство Рустэм помнил смутно. Неприкаянные, болтались после Большого Мора с отцом по степи. Ни еды, ни воды. И только спотыкающийся оголодавший конь под тобой – маленькая точка в бескрайней степи. Отец прибивался к чужим стадам, батрачил, перепродавал, воровал, когда дела шли совсем худо. И когда его, как конокрада, вздернули на перекладине у райцентра, Рустэм остался один. Тэнгиз тайно таскал ему лепешки из дацана, а потом и вовсе уговорил отца взять его к себе в подпаски.

      И чем Рустэм ему отплатил? Увел единственного наследника в Россию! В Россию, где живут лжецы и трусы, где за все надо платить, а людей даже убить нормально не могут, а держат в клетках годами, чтобы они сами сдохли. Рустэм вспомнил, как орал отец Тэнгиза, и его обвислые щеки резко вздрагивали, как у пса. Это был странный человек, и Рустэм старался держаться от него подальше. С одной стороны, он вроде бы был глуп и счастье находил только в своем бахвальстве. Бахвалился он всем – стадом, табуном, одеждой. И улыбка такая, что лицо у него становилось похожим на отполированный казан – и смешно, и бесит. Но с другой стороны, дела он вел мудро, и не жадничал лишний раз, в отличие от Тэнгиза, который вздыхал по поводу каждой копейки. Тэнгиз тоже унаследовал это бахвальство, и терялся, когда Рустэм подшучивал над ним. Но Рустэм делал это редко – они были вместе так долго, что уже надоело.

      Рустэм взбирался по камням все выше. Лез он медленно и дышал уже тяжело. Наверх он почти не смотрел, двигался наощупь, по-звериному скалясь от хлеставшего в лицо дождя и ветра. Почти вскарабкавшись на очередной выступ, Рустэм ощутил сильный удар в грудь и повис на руках. Ногами он еле успел нашарить опору. Посмотрел наверх. Над ним стоял горный козел и пялился на него. Рустэм не сразу сообразил, а потом засмеялся и прокричал с облегчением:

      – Мать твою, гребаная козлина! Да я из-за тебя чуть не обосрался!

      Козел не испугался. Стоял и смотрел вниз, на зависшего под ним на крошечном уступе человека. Рустэм подтянулся было, но козел угрожающе проблеял и цокнул копытом. Рустэм удивился:

      – Ты че это, козел? Пошел отсюда! – но козел не двинулся с места. Тогда Рустэм крикнул еще более сурово:

      – А-ну! – и резко подтянулся.

      Козел попытался боднуть его, но не достал. Рустэм снова повис.

      Подумав, Рустэм стал обходить козла, чтобы подняться правее. Козел шел поверху, не спуская с него взгляда. Рустэму пришлось спуститься ниже, сделав приличный крюк, чтобы взобраться. Оказавшись выше козла, Рустэм посмотрел вниз. Небольшое стадо лежало в узкой природной штольне. Козел все еще не сводил с Рустэма взгляда.

      – На тебе, козлина! – Рустэм вытащил из скалы увесистый булыжник и запустил в козла. Козел, легко перепрыгивая с камня на камень, поскакал к Рустэму. Стало страшно и весело от этого страха и нелепости происходящего. Козел – еда, и он гонится за человеком. И Рустэм бы вынул нож, и прирезал бы его, но по мокрым камням