Сен. Книга вторая. Любопытство Сена. Илья Арсёнов

Не забывай, что я могу стереть тебя, просто убив кусочек своего мозга!

      "Всё-всё, вопросов больше не имею".

      – Забавный у вас мир, – сказал Торрен, – а можно вопрос?

      – Валяй.

      – А когда ты кого-нибудь обкатываешь… ну ты понял… тебе вторая личность советы не даёт?

      "Вот Дебил".

      – Нет. А в данный момент выразилась, что ты дебил.

      – Спасибо, – усмехнулся вампир, – а если морду тебе набить, то ей обидно будет?

      – Прекратили! – оборвал нас лич. – А теперь объясни, что у тебя случилось? Желательно очень подробно. Твои секреты уже надоели, помимо того, что это очень некрасиво.

      – Да, я понимаю, – удрученно произнес я, – но излишняя доверчивость при моем социальном положении дома приводит к плохим последствиям. Мир у нас весьма жесток. Я расскажу всё, что смогу.

      Я немного собрался с мыслями и рассказал о своей жизни в родном мире.

      – Сен, – спросила Джула, – а у себя дома ты убивал?

      – Было дело. Но лично для себя немного.

      – То есть?

      – Убрал конкурента для того, чтобы попасть в нужный университет. Недоброжелатели на работе, их тоже пришлось аккуратно устранить.

      – А не для себя? Из твоих слов получается, что много, – произнес Торрен.

      – Восемнадцать тысяч девятьсот сорок три. В принципе, немного.

      – Ни фига себе немного! – присвистнул вампир.

      – Не кричи, – я оборвал его, – не тебе меня судить. Я же рассказал вам о реаниматоре, думаете, его так просто сделать? Универсальную машину для того, чтобы вылечить любого человека от любой болезни. Знаете, сколько тестов и опытов на живых людях надо провести, чтобы прийти хоть к какому-нибудь положительному результату? – под конец речи из меня выплеснулось раздражение.

      – И тебе не жалко было их? – спросил Фериш. Или Родигес, не разобрал.

      – Нет. Я делал то, что должен. К тому же мы людей не на улице хватали. Исключительно отбросы общества.

      – Бедняков, – с горечью произнес один из братьев.

      – Нет, – отрезал я, – во-первых, бедности в вашем понимании у нас нет. Во-вторых, под отбросами я понимал другое: маньяки, педофилы, насильники. Всех тех, кого приговорили к казни, причем за что-то аморальное.

      – Не вижу ничего страшного, – впервые вмешался Бератрон, – если все как ты рассказываешь, то плохого ты не делал. Но почему ты так раздражен?

      – Потому что каждому я лично подписывал приговор. И это не просто казнь, а фактически самые страшные пытки, которые можно придумать.

      – Всё равно, – ответил лич, – а сколько людей этот ваш реаниматор спас?

      – Не знаю – не считал. Несколько миллионов, наверное.

      Все задумались, переваривая мои откровения.

      – Ты ничего не рассказал о своей семье, – наконец нарушила неловкое молчание Джула.

      – Ты сегодня любопытна, – произнес я.

      – Я всегда любопытна, я же все-таки женщина, – улыбнулась Джула, – но все-таки расскажи о своей семье.

      – Девушка, – пунктуально поправил я, – нет у меня семьи. Вся кончилась.

      – Это как?

      – Несчастный