Ларсуфа. Рассказы. Алекс Грарк

рассказ —

      Когда Петровича ближе к осени турнули с работы, ему до пенсии оставалось ещё больше восьми лет. И он ходил очень расстроенный и всё время галдил жене, что, наверное, удавится. Люся к тому времени работу ещё не потеряла, ежедневно убиралась в столовой общеобразовательной школы в центре города и по-всякому утешала Петровича: боялась, что правда однажды, придя со школы домой, увидит его на кухне или в зале, подвешенным за горло вместо люстры. Одной жить-то ей казалось скучным. В пятьдесят лет на баб мужики особенно не кидаются, а без мужской ласки жить ей тоже не хотелось.

      – Что ты, Вадик, расхныкался? Я получаю восемь тысяч, да пенсию мне вот-вот оформят – срок подошёл. Проживём как-нибудь! Конечно, домик у нас неказистый, давно в землю врос п приходится пригибаться, как в комнаты заходим, зато – собственный, да садик с огородом есть!

      – Да, с домом мы пролетели, – вздохнул Хрумкин. – Нужно было мне раньше, когда при деньгах жили, хороший ремонт сделать, специалистов позвать…

      – Это при каких деньгах-то? Да ты больше меня и не получал никогда. А за такие деньги, думаю, никакие специалисты-строители к нам даже не заглянули бы… Не горюй, дорогой! Проживём как-нибудь. Ты у меня мужик сознательный, уверена, что пить водку теперь совсем бросишь, и самогонку свою то же, и проживём. Займёшься по-настоящему огородом, овощи выращивать станешь, яблоньки с грушей по-мичурински обрежешь, паршу медным купоросом изведёшь. Там, глядишь, и торговать на рынке чем-то можно будет.

      – Чтобы я на рынке торговать стал? Век этому не бывать!

      – Ну ведь чем-то заняться надо будет? Что ты целыми днями делать-то будешь? Спать что ли? Надоест спать-то…

      Утро следующего дня выдалось воскресным. Петрович встал позже жены. Честно говоря, ему вообще не хотелось вставать. Но лежать действительно надоело и пришлось подняться, умыться в сенях, постоять во дворе, рассматривая неухоженный собственный участок с яблонями и единственной грушей, с которой уже начали опадать потихоньку листья. Ночью ему приснился какой-то сон, и в том сне было что-то новое, интересное. Он прямо во сне всё время себе твердил: «Не забыть сон Люсе рассказать!». А вот встал и забыл, что видел. Петрович побрёл к жене на махонькую кухоньку, там она ему уже сварила пару куриных яиц и заварила стакан чаю.

      – Сон хороший видел, – признался Вадим, – хотел тебе его рассказать, да забыл о чём он…

      – Да мало ли их, снов-то, бывает? – удивилась Люся. – Ночь настанет и новый сон увидишь! Какой-нибудь вспомнишь и расскажешь. Подумаешь, беда…

      – Нет, этот сон деловой был. В нём я видел, что мы с тобой какое-то хорошее собственное дело открыли. И начали немалую деньгу зашибать! Ты даже в школу перестала ходить, горбиться с этой уборкой!

      – Да ты что? Вот здорово было бы! О чём же тогда, сон-то?

      – Говорю же, забыл! – рассердился Петрович и пошёл во двор