Инфаркт. Громов Л. Громова Е.

привезли к нам без пульса, обширный инфаркт, состояние критическое, обещать ничего не могу, организм не выходит из шока…

      Дальше я ничего не понимала, хотя и слышала, мозг отказывается воспринимать происходящее, пропало радиальное зрение, пространство вокруг меня начало сужаться. Врач начал хмуриться ещё больше, поняв, что мои ответы не помогают прояснить ситуацию.

      – Спасите, помогите, это замечательный человек, прошу Вас, – скороговоркой просила, умоляла я.

      – Можно мне к нему? Я знаю, ему станет легче.

      – Ни в коем случае. Мне надо идти.

      – Да-да, конечно, не оставляйте его… Что можно принести?

      – Воду.

      Ушёл. Меня закачало, зрение расфокусировалось, перед глазами всё поплыло. Хорошо, что я стояла около стены. Облокотилась.

      – Успокойся, жив, это главное, борется.

      Присела на стул. Время остановилось.

      Наконец-то, в дверях приёмного покоя увидела высокую красивую фигуру сына, сели, стала лихорадочно рассказывать о случившемся. Сын склонил голову на руки, слушал молча. Напряжение понемногу спадало, и я заговорила спокойнее, окончив замолчала, вздохнула. Вдруг вздрогнула от незнакомого звука, мой взрослый сын впервые рыдал, сдавленно, гулко взрывая тишину коридора, вздрагивая широкими плечами.

      – Что я делаю, мне стало немного легче, а ему? – испугалась я, – эгоистка…

      – Женя, посмотри в Интернете о коронарном шоке, что это такое.

      – Хорошо, мам, мне надо на работу, я тебе позвоню.

      – Да, да, иди конечно, я не уйду, буду рядом с папой.

      Проводила сына, зашла в ближайший магазин за водой. Только так я могла передать Коле весточку, то, что я рядом.

      Персонал взял у меня воду. Это меня успокоило, – жив.

      В коридоре стали появляться люди: персонал, больные, посетители.

      Долго сидела, не сводила глаз с дверей реанимации, только к вечеру почувствовала саму себя. Я, оказывается не ела весь день, голода не чувствовала, пить захотела. Потом мне пришла мысль о жестокосердии персонала, – санитарки, медперсонал весь день косились на меня, кто-то предлагал пойти домой, но предложить попить никто не догадался.

      Когда по окончании смены завотделением уходил домой, я метнулась ему наперерез.

      – Как же муж останется один?

      – Я сегодня вернусь на ночное дежурство, не волнуйтесь ваш муж с опытным персоналом.

      – А можно я вам ночью позвоню.

      – Звоните, – кивнул доктор.

      Позднее я узнала, что муж остался под присмотром молодого врача, вышедшего в этот день на работу в первый раз, а медсёстры спорили между собой о дозировке лекарств.

      Уходить не хотелось, но тело затекло, надо было поесть, чтобы были силы. Оттягивая момент ухода, всё-таки побрела домой. Шла медленно. На улице тепло, хорошо, поют птицы, смеются дети, ездят машины, – жизнь не остановилась. Это несоответствие между дверью реанимации и всем остальным в какой-то момент навалилось на меня, в глазах почернело, я остановилась.