Мир с точки зрения Льва Толстого. Марина Евгеньевна Суровцева

писателя, «прилаживался к правительству» (ЯПЗ, II, 333). В 1909 году, собираясь написать об учении Конфуция для издательства «Посредник», Толстой в беседе с яснополянскими гостями сказал: «Имеется понятие о жизни Конфуция? Он служил при дворе и потому так много внимания в учении своем уделил тому, как управлять народом. Это я пропускаю. А общее всемирное значение нравственного учения излагаю» (ЯПЗ, III, 382).

      Для Толстого как раз нравственное-то учение и было самым важным у Конфуция, а вовсе не вопрос о том, существовал ли для него Бог. Толстой считал это учение религиозным, так как религия для него была не верой в Бога, а, как он объяснял в 1886 году в одном из писем, «сознание тех истин, которые общи, понятны всем людям во всех положениях во все времена и несомненны, как 2 × 2 = 4. Дело религии есть нахождение и выражение этих истин, и когда истина эта выражена, то она неизбежно изменяет жизнь людей» (63, 339). Поиски и нахождение истины – это и есть та цель, которую преследовал Конфуций, обучая и правителей, и своих учеников. А истина и для Толстого, и для Лао-цзы, и для Конфуция была одной и той же: понять, как правильно жить, каким правилам следовать. Главным же правилом человеческого поведения было отношение к другому человеку как к самому себе – достигнуть же этого можно было только путем самосовершенствования. Но если для Лао-цзы (и в какой-то мере для Толстого) самосовершенствование было связано с овладением Дао и тем самым слиянием с потоком жизни (Толстой называл это подчинением Воле Божьей), то для Конфуция оно было прежде всего волевым усилием человека над самим собой – самоформированием. Такая позиция не совпадала с даосской концепцией недеяния (так же как, впрочем, и обязательное выполнение ритуала, которое не предполагало свободной отдачи себя потоку жизни). Однако и на это Толстой не обратил особого внимания. Потому что для него Конфуций был своего рода Христом – выразителем Воли Божьей, то есть мирового закона, проповедником фундаментальных правил, которые обязательны к исполнению для всех без исключения в любые исторические времена (сравнение Конфуция с Христом зафиксировал домашний врач Толстого Д. П. Маковицкий в своих «Яснополянских записках» (ЯПЗ, IV, 383)). И даже предлагаемая Конфуцием государственная структура (конфуцианская иерархическая структура), выстроенная на ритуале для упорядочения общественных отношений, по мнению Толстого, прекрасно «работает» в применении к духовной жизни человека – это своего рода иерархия духовных ценностей. Пирамида строится снизу, от общества, и поднимается вверх, к всеобщему благу, достигаемому путем овладения человеком имеющими непреходящее значение нравственными правилами. Главное из них: поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой. Другое, не менее важное: держи в узде свои страсти.

      Объясняет, как противостоять страстям, конфуцианское «учение середины», на которое Толстой обратил особое внимание, написав