Екатерина Великая и Потёмкин: имперская история любви. Саймон Себаг-Монтефиоре

он сам таскал воду из этого источника, поскольку быт мелкопоместных дворян был немногим лучше положения их зажиточных слуг. После рождения Григория, вероятно, отдали крестьянке-кормилице, и словно «благородный дикарь», он был – буквально или нет – вскормлен молоком русской деревни. Его воспитывали в равной степени и мать с сёстрами, и служанки; его музыкой были задушевные жалобные песни крестьян, которые те пели вечерами и по праздникам. Залихватские, но изящные крестьянские танцы были ему куда ближе, чем кадрили на балах в соседних имениях. Он был знаком с деревенской гадалкой и со священником и чувствовал себя как дома и в усадьбе, и в крестьянской избе у тёплой печки, где томились каша, щи и квас. По обычаям тех времён мальчик жил в простоте – играл с детьми священника, пас вместе с ними лошадей и собирал сено вместе с крестьянами [16].

      В крестьянской части поместья стояла деревянная церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Чижове (сегодня здесь лежит в руинах построенная вместо неё каменная церковь). Потёмкин проводил там много времени. Крестьяне были набожными людьми: как вспоминал Массон, помимо освящённой ладанки на шее каждый из них носил с собой маленькую медную фигурку своего святого покровителя. Солдаты и крестьяне часто доставали фигурки из карманов, плевали на них и потирали, затем ставили их перед собой и внезапно падали пред ними на колени [17]. Когда крестьянин входил в избу, то крестился на иконы в красном углу.

      Потёмкин рос в свойственной крестьянской жизни атмосфере набожности и суеверий: его крестили в сельской церкви. Многие землевладельцы могли себе позволить нанять своим детям иностранного учителя – обычно они предпочитали французов и немцнв, но иногда это мог быть и пожилой шведский военнопленный, захваченный в Северной войне, как в неоконченном романе Пушкина «Арап Петра Великого». Но у Потёмкиных не было и этого. Говорили, что местный священник Семён Карцев и дьячок Тимофей Краснопевцев учили Григория грамоте и молитвам и вызвали у ребенка увлечение религией, сохранявшееся всю его жизнь. Гриша научился петь и полюбил музыку, и эта любовь тоже останется с ним на всю жизнь: князя Потёмкина всегда сопровождал оркестр с кипой новых партитур. Существует легенда, что несколько десятилетий спустя один из этих сельских учёных мужей приехал в Санкт-Петербург и, услышав, что его ученик теперь занимает первое место при дворе, нанёс ему визит; Потёмкин тепло принял его и устроил на должность хранителя Медного всадника, статуи Петра Великого авторства Фальконе [18].

      На другой стороне села, за церковью, жили 430 мужиков-крепостных с семьями. При подсчёте крепостных, или душ, учитывалось только количество мужчин. Достаток дворянина измерялся в душах, а не в деньгах или десятинах земли. В то время в России из 19 миллионов общего населения мужчин-дворян было всего лишь 50 000 человек, а 7 800 000 человек были крепостными. Половина из них были помещичьими и дворцовыми крестьянами, то есть принадлежали помещикам или императорской семье, а