добрым словом в будущем. Это моё продолжение! И им никогда не будет стыдно за своего отца и деда. А ты-то, Казимир, прожив без стыда и совести всю свою жизнь, что поимел? Деньги? Власть? Ну хорошо, допустим, что всё это у тебя есть. А сделали ли они тебя счастливым, Казимир? Кто тебя любит? Никто! Кто тебя добрым словом вспомнит? Никто и никогда! Ты, Казимир, одинокий и злой зверь, как твой кобель, – кивнул он головой в сторону черного пса Шайтана, сидящего в непосредственной близости от своего хозяина, пана управляющего, и ни на секунду не сводящего с плотника Селивестра своих черных, совершенно бездушных собачьих глаз. – Единственно, чем тебя люди помянут после твоей смерти, так это бранным словом и плевком на твою могилу. Вот и всё!!! И запугивать меня, Казимир, я тебе не советую. Не боюсь я тебя!.. А что касается жены моей и детей моих, то постоять за них я сумею! Даже ценой собственной жизни сумею! Найдем и на тебя управу, живоглот!.. И вот что я тебе ещё скажу, Казимир, – продолжил Селивестр Богдан, сумев при этом пресечь желание пана управляющего высвободиться из его рук. – Сегодня же, непременно сегодня же, пойду я к нашему Пану и расскажу ему, что ты, именно ты, помешал мне трудиться над моим детищем, над проектом рамы для обрамления камина в его кабинете, которую он с большим нетерпением ждёт не дождётся… Тебе, Казимир, человеку низменному, бездушному и бездуховному, не понять, что такое творческие люди. Не понять тебе, кровожадный зверь, что творческие люди живут вдохновением. Да, да! Вдохновением!!! А ты у меня его сегодня украл. Убил прямо на взлете… И когда оно теперь, это вдохновение, вернется ко мне, пойди тут, угадай! Ну, что ж… ничего страшного… Подождём!.. И барин наш тоже пусть подождёт. Сегодня же ему, нашему Пану, так и скажу: простите барин, но работать в нервной обстановке я не в состоянии. Когда люди находятся на нервном срыве, Музы к ним не наведываются и вдохновением не наделяют. А без вдохновения, какая это работа?.. Так что простите уж, но работа моя, по вине пана Медлера, откладывается на неопределённый срок. До тех пор, пока не вернется моё вдохновение, которое он у меня сегодня украл…
Внимательно наблюдая за выражением лица управляющего, плотник Селивестр понял, что сказанное им ввело его в явное беспокойство… Похоже… что он даже чего-то испугался…
А испугался он того, что «выскочка Селивестр», и впрямь, приведёт своё обещание в исполнение, обо всём рассказав хозяину. Еще этого ему не хватало… Мало ему утренних пинков, упрёков и угроз со стороны разъярённого барина, так ещё этот «выскочка-плотник» на него нажалуется… Да-а-а… Некстати всё это… Очень некстати!..
Селивестр Богдан, между тем, оттолкнул управляющего подальше от себя в сторону и быстрыми шагами направился от него прочь…
Но пан Медлер быстро совладал с собой, и временное его замешательство снова сменила неистовая злоба…
– Иди-иди, Селивестр, жалуйся барину… – прошипел он ему вслед. – Жалуйся, жалуйся… Но ты еще попомнишь меня, голодранец!.. А то, что кто-то да когда-то плюнет на мою могилу, так это
