Плохая шутка. Александр Варго

делай этого, Светлячок», – грустно произнес отец, и она вздрогнула, как от пощечины.

      «Я должна, – подала она мысленный ответ, с трудом взяв себя в руки. – Я не знаю, почему ты со мной разговариваешь… но… просто позволь мне закончить дело…»

      Обрывки заскорузлой марли с тихим шелестом опустились на пол, и теперь она с суеверным ужасом смотрела на почернело-усохшее лицо мумии. Перекошенный рот с задранными как у разъяренной собаки губами разинут до предела, будто при жизни человеку раздвинули челюсть распоркой. Виднелись зубы, потемневшие и неровные, среди которых нижний жевательный тускло блестел золотом… Закостеневшая голова «царевны» была нанизана на палку, словно вишенка на зубочистку.

      Нервы Светланы не выдержали, и она с криком выронила страшную куклу. От удара об бугристо-каменный пол голова отвалилась. Будто мячик, она отскочила в сторону, вяло колыхнулись седые космы.

      Пятясь назад, она уперлась ногами в лавку, едва не упав.

      – Твою налево, – хрипло вырвалось у нее.

      «Мы живые», – шепнул кто-то рядом с ухом, и Светлана до крови прикусила губу. Пронизанный паникой взор уткнулся в аккуратный ряд «кроваток», в которых безмятежно спали гномы.

      – Вы не живые, – прошелестела она. Она села на лавку, зажала коленями фонарь и, наклонившись над ближайшей фигуркой, принялась торопливо сдирать с него бинты. – Вы мертвые!..

      Последний лоскут затрещал под ее пальцами, и на Светлану глянуло миниатюрное сморщенное лицо. Зубки белые, крошечные, как крупинки фарфора. Нос отсутствовал, вместо него зияла глубокая дыра, в глазницах мерцали прозрачные шарики из голубого стекла. Точно такого же цвета, как платье гнома.

      «О боже… ребенок…»

      Осознание ошеломляюще дикой правды резануло, словно бритвой.

      – Черт, черт…

      Руки машинально потянулись за следующим гномом.

      «Пусть там ничего не будет, – мысленно взмолилась она. – Картон, пластмасса, что угодно!»

      «Никакой пластмассы, – с усмешкой произнес чужой голос. – Их убили. Шесть детей и одна женщина. Вот так. Ты удовлетворила свое любопытство?»

      После третьего гнома ее начало колотить, словно наркомана во время жесточайшей ломки, к горлу подкатила желчная тошнота. Дрожащими руками Светлана положила куклу на место и, выпрямившись, нетвердой походкой двинулась к выходу.

      «Они все мертвы, – беззвучно шептали ее губы. – Они мертвы».

      Словно в тумане, она, извиваясь по колючей щебенке, выползла наружу.

      Солнце уже давно село, и мглистые сумерки накрыли утес тяжелым покрывалом.

      – Я не останусь тут ни на секунду, – прошептала Светлана. – Я…

      Она умолкла, со страхом вглядываясь в темнеющий впереди силуэт.

      – Слава? – хрипло позвала она.

      Сделав над собой неимоверное усилие, Светлана шагнула вперед. Затем еще шаг. С губ сорвался вздох облегчения – то, что показалось ей замершим мужчиной, оказалось высоким камнем.

      «Я схожу с ума».

      Она