Земля – Паладос. Алексей Гравицкий

станцию в дальнем конце комнаты.

      Экран казался мертвее мертвого, но стоило только священнику вступить на платформу, как монитор вспыхнул мерцающим изображением. Высветилась официальная печать Церкви, а ниже виднелся набор странных символов – зашифрованное послание. Простому смертному эти знаки могли показаться полной ахинеей.

      Габриель скопировал символы на свой коммуникатор и отошел от монитора. Шифровка была простой, как полкредита: священника-следователя просили связаться со штаб-квартирой на Земле.

      – Как отсюда можно связаться с Землей? – сухо спросил он молодого офицера.

      – Сюда, сэр, – ответил тот. Он, видимо, соображал быстрее своих коллег. Габриель шагнул к странного вида ящику со множеством маленьких экранов и кнопок.

      Кнопок было чересчур много. Габриель вопросительно взглянул на молодого.

      – Просто подключите свой коммуникатор, – объяснил офицер и отошел в сторону.

      Габриель последовал совету, и вскоре с одного из экранов раздался низкий жужжащий звук. Часть комнаты осветилась, а карманный компьютер Габриеля заморгал, словно новогодняя гирлянда. Через мгновение на экранчике коммуникатора появилось изображение. Немолодое человеческое лицо с окладистой бородой показалось смутно знакомым.

      – В чем дело? – спросил Габриель с легким раздражением.

      – Брат Габриель, – голос бородатого звучал с помехами и легким металлическим оттенком. – У нас тут ситуация… в системе Сириуса…

      Звук заикался, изображение то и дело пропадало.

      – Что за ситуация? – спросил брат Габриель, не отрывая взора от монитора.

      – Сейчас, – бородатый опустил глаза, явно переключив внимание на что-то, Габриелю не видимое. Секунд через тридцать экран замелькал переключающимися изображениями.

      На первых пяти картинках в самых отвратительных подробностях были представлены изувеченные трупы. Люди на изображениях умерли явно не своей смертью. Сперва Габриелю показалось, что это одно и то же убийство, но вскоре стало ясно, что преступления разные. Любого невоцерковленного от этого зрелища вывернуло бы наизнанку.

      Убийства имели ритуальный характер. С этим можно было спорить, если бы не символы и знаки на телах погибших. Эту символику Габриель видел слишком часто, чтобы усомниться.

      – Вероятно, – продолжил голос за кадром, – мы имеем дело с одержимостью.

      – Вижу, – хмуро отозвался Габриель. Он неожиданно поймал себя на том, что мигрень прошла, но головной боли от этого не убавилось. – Есть уверенность, что это не подделка? Может, какой-то маньяк, пытающийся замести следы, имитирует одержимость?

      Бородатый не ответил. Вместо этого возникла новая серия изображений. На экране замелькали картинки с кирпичными стенами, металлическими покрытиями, деревянными перекрытиями. Поверхности были разными, объединяло их только одно – нанесенные знаки и надписи. Символика оказалась той же, что и на телах, – странной и довольно сложной.

      Габриель молча смотрел на экран, впитывая каждую закорючку, внимательно изучая