Тот, кто приходит со снегом. Марина Суржевская

крикливых зазывал и сладких ароматов. Я покосилась на моего спутника. В желтых глазах ничего не прочитать, на губах чуть заметная усмешка. Он спокоен и кажется расслабленным. А мне так хочется кричать…

      Терен остановился возле яркого вагончика на колесах, от которого упоительно пахло шоколадом. В городе было много таких вагончиков. Никуда они не ехали, зато из яркого окошка торговали сладостями, хмельными напитками и кофе. Терен протянул продавцу сложенную купюру и указал на яркую картинку в витрине.

      – Пей, Мира, – мои руки согрел картонный стаканчик. Я сделала осторожный глоток. Горячее вино, травы, мед… глинтвейн – так называют это люди.

      Терен тоже отпил. Кивнул одобрительно. Людская толпа обтекала нас с двух сторон, словно море скалу. Никто не задел нас краешком рукава, никто не глянул косо. Даже продавец вагончика молчал. Хотя мы и стояли у ярко освещенного окошка, не давая подойти другим покупателям. Это не магия, просто инстинкт. Люди чувствовали, что лучше пройти мимо. Ощущали ЕГО на ином, более глубоком уровне.

      – В этом мире нет магии, – оторвала взгляд от плавающей в глинтвейне апельсиновой дольки. – Совсем нет. Это самый последний мир. Край Вечного Мироздания. Ты понимаешь? Больше некуда идти…

      Терен мягко отвел мою руку со стаканчиком. И так же мягко поцеловал. Даже не поцелуй – легкое, мимолетное касание. Дыхание на губах. Запах вина и специй. Медовая горечь. Сбившийся вдох. Тяжелый удар сердца. Желание, высветлившее и без того желтые глаза.

      И тут же отстранился. Раньше, чем поцелуй поработит нас обоих.

      – Вкусно, – чуть слышная хрипотца в его голоса отозвалась внутри меня пробуждающимся огнем.

      Вкусно. И слишком мало. Для нас обоих.

      Я залпом, как водку, допила глинтвейн, смяла стаканчик и бросила в урну.

      – И что дальше? – подняла голову, посмотрела со злостью. – Что?

      – Погуляем, Мира. – Терен задумчиво смотрел на проспект. – Здесь красиво.

      Я кивнула, растеряв свой запал злости. Терен поставил на снег недопитый глинтвейн, и взял меня за руку. Я посмотрела вниз, на наши соединенные ладони. Закусила губу.

      – Терен…

      – Погуляем, – повторил он. – Кажется, сегодня праздник?

      – Да, – я тяжело сглотнула. – Новый год.

      – А чем их не устраивал старый? – улыбнулся он. Он неспешно двинулся вдоль проспекта, все так же держа меня за руку.

      – Люди верят, что новый будет лучше, – я вздохнула. – А старый заберет все обиды, боль и неудачи. Они наряжают елки и загадывают в этот день желание. Как… как фреи делали в последнюю ночь зимы.

      – Зима здесь в самом разгаре, – заметил Терен.

      – Да.

      Мы шли мимо ярких витрин, сияющих огней, вкусно пахнущих кофеен и веселых людей. В воздухе витал аромат снега, глинтвейна и мандарин. А еще он пах – шоколадом. И Тереном… для меня.

      – Почему ты всегда забываешь надевать шапку? – вдруг спросил он.

      – Что? – я так растерялась, что даже остановилась. – Шапку? Я… не знаю.

      – У тебя холодные руки. Ты замерзла. Зайдем, –