Судьба и воля. Лев Клиот

понюхать.

      Совсем другие события разворачивались на повседневном мальчишечьем фронте. Район, где находился их дом, был поделен между тремя «бандами». «Банды» – это им так хотелось называться. Никакой реальной вражды и преступного акцента среди мальчишек, разделившихся по национальному признаку, не было. Евреи, латыши и немцы группировались по такому принципу только когда происходили события, требующие консолидации. Первое – это футбол. Играли по выходным, по графику. Стадион в районе был один, и в его владении были заинтересованы все три группы. Тут они выступали единым фронтом, и чужакам в этом месте показываться было небезопасно. Играли не только в футбол: городки, крикет, устраивали забеги на разные дистанции, но высший уровень авторитета достигался в победах на гимнастических снарядах. На стадионе были брусья, перекладина, канат и кольца, и это было реальным полем сражения. Борька был прекрасно сложен. Господь и родители дали ему пропорции, на которые он нарастил мышечный каркас. Он с самого раннего возраста занимался всем, что развивает тело. Он делал это так же естественно, как дышал. Борис был невысок, разве что маленьким не назывался, но он был очень сильным парнем, и на снарядах ему равных не было.

      Но не всегда все было между «бандами» так безоблачно. Несогласие с судейством футбольного матча, чьи-то личные разборки, какая-нибудь сплетня и, конечно, девчонки, которые национальных преград не соблюдали, становились причиной для драк стенка на стенку. Причем утром могли латыши с немцами бить евреев, к вечеру евреи с латышами били немцев, а к выходным немцы с евреями давали по шее латышам. Впрочем, это не мешало отдельным персонам из всех трех группировок дружить в индивидуальном порядке, и когда корпоративные интересы вынуждали таких ребят вставать друг против друга, они могли, с сожалением нанося удары, сообщить своему противнику:

      – Извини, Янка, но я тебя немного поколочу.

      – Да ладно, Вилли! Только не по лицу, а вот Менахему вмажем по полной.

* * *

      Первого июля сорок первого года соотношение сил в этих мальчишеских подразделениях несколько изменилось: в руках бывших немецких мальчиков оказались «шмайсеры», в руках бывших латышских мальчиков – винтовки «Маузер 98», а в руках евреев, всех: и девочек, и мальчиков, и их родителей, и их бабушек и дедушек, – оказались иголки с нитками, которыми они пришивали к одежде желтые звезды.

* * *

      Несколько лет Борис вместе с сестрами занимался в танцевальной студии одного из учеников Освальда Леманиса, руководителя Латвийского балета, замечательного танцора и хореографа. Борькины успехи были настолько очевидными, что, когда ему исполнилось 16 лет, его пригласили в труппу оперного театра. Он прошел предварительный просмотр и после первых дней знакомства со сценой поделился со своим ближайшим другом Мишей Шерманом некоторыми странностями поведения танцоров балета. Эти странности Мишка со смаком, с соответствующей жестикуляцией и с прогнозом Борькиной судьбы