Судьба и воля. Лев Клиот

Это ощущение приходило в такие вечера непреложным убеждением. Но как изменить эту реальность? Где то, что поможет ему выбраться из тумана неопределенности?

      Он не знал. Его прошлое, его семья стояли рядом безмолвно, не давая ответа на кружившиеся вокруг вопросы.

      И – Байба! Она танцевала в голубом трико в невесомости его любви, его нескончаемой тоски.

      В ту последнюю беседу с Аланом Стюартом он на вопрос о своих пожеланиях попросил лишь об одном – узнать о судьбе Байбы Броки.

      Через некоторое время Алан сообщил ему, что она и вся ее семья были высланы из Латвии вместе со многими тысячами ее соплеменников в отдаленные районы Сибири, как коллаборационисты. Ее отцу припомнили работу в период немецкой оккупации в муниципалитете Риги.

      Следы их затерялись в сложной бюрократической системе государственных структур, и никаких иных сведений ведомство майора Стюарта предоставить не смогло.

      На Новый год Франсуа прислал открытку с поздравлениями. На открытке были изображены елочные шары, зажженные свечи и снежинки. Все это – на фоне парижской улицы с красными и зелеными маркизами над входами в кафе, деревьями вдоль тротуара в иллюминации и разноцветной толпой прохожих.

      Он рассматривал её, сидя у стойки в баре, на нижнем этаже офисного здания компании. К нему подсела Моника Забейда, девушка из отдела маркетинга.

      Она заглянула через его плечо, и, качнув перекинутой через коленку ножкой, понимающе усмехнулась.

      – Твои друзья?

      Борис промолчал, лишь утвердительно кивнул.

      Моника попросила показать ей открытку поближе. Некоторое время она пристально рассматривала эту новогоднюю сказку, а затем, прищурившись, стряхнула пепел с сигареты и низким голосом произнесла:

      – Париж затягивает, это – сладкое болото, и это – лучшее место, где мне удалось в жизни побывать!

      У них был короткий роман. Моника была старше него почти на десять лет. Красивая, умная, независимая, американка, она испытывала постоянный переизбыток мужского внимания в преобладающем мужском окружении, но приучила поклонников к тому, что сама решает, кого к себе приблизить, и тем создала между собой и ими зону собственной безопасности.

* * *

      Борис вызвал её интерес своей отстранённостью от действительности. Он отличался от её соплеменников какой-то непонятной несогласованностью его активной деятельности, неожиданной в таком юном возрасте цепкостью в решении задач, и холодностью в общении. На вечеринках, которые в конце каждой недели устраивали сотрудники компании, он если и присутствовал, то недолго, никогда до конца. Выпивал пару кружек пива, иногда виски, мог перекинуться парой фраз с коллегами и уходил к себе, вежливо пожелав всем доброй ночи. Её напору не сопротивлялся, ответил на ласки страстно, вёл себя так, будто вернулся к забытому, но хорошо знакомому, доставлявшему ему настоящее удовольствие, делу. Через некоторое время она почувствовала в его поведении охлаждение и сама