Невозможный мужчина. Галина Валентиновна Чередий

и обратную дорогу нашел ой как нескоро, да и далась она мне немалой кровью.

      Пол скрипнул от неловкого шага Светланы Николаевны, возвращая меня в реальность и привлекая внимание к ней. А мой придирчивый взгляд побежал снизу вверх в попытке выискать десять отличий от образа, что никак не хотел выдираться из памяти. Но нет, увы, мне крупно не повезло: все те же сводящие меня с ума ноги, которые должны лежать на моих плечах, а не переминаться у порога кабинета старого хрыча, интересно, сколько же это она на него проработала? И как? Или кем? Все та же чертова тонюсенькая талия, что уж своими руками я точно обхвачу; все те же непокорные прядки, вылезшие из пушистой французской косы; высокая грудь, вздымающаяся, надеюсь, от волнения, бурно… Да уж, наряд ее на офисный и близко не тянул – ни стиля, ни изысканности. Но, черт! В этом балахонистом сарафане с ассиметричными лямками, ядовито-розовых колготках и такого же безумного цвета водолазке она смотрелась по-прежнему девчонкой-старшеклассницей, но никак не серьезной взрослой женщиной. Я еще раз осмотрел ее и едва сдержался от судорожной гримасы. Где она вообще раздобыла этот свой прикид? В специальном секонд-хэнде для малоимущих студентов? Разве нет федерального закона или на крайняк какого-то корпоративного правила, запрещающего выглядеть так несерьезно на рабочем месте? Где соблюдение дресс-кода? Она же чертов помощник руководителя и зарплату получает соответственную, как можно позволить себе выглядеть так нелепо на такой ответственной позиции? Даже не знаю, что злило сейчас больше – воспоминания о когда-то разбитом сердце или ярость, что стоящая передо мной женщина ни на грамм не изменилась за прошедшие годы. Или то, что мне на это не наплевать, а должно бы.

      – Вот, Максим Владимирович, прошу любить и жаловать. Это и есть моя Ланочка, моя самая главная помощница, – засуетился Александр Нилович, который, очевидно, занервничал от затянувшейся неловкой паузы.

      – З-з-здравствуйте, – заикаясь, как-то беспомощно проблеяла моя, помощница, говорите? На мгновение, но только на одно, задумался над чрезмерной резкостью растущей внутри волны, а потом просто отпустил.

      – Светлана Николаевна? Наслышан о ваших талантах ландшафтного дизайнера и специалиста по комнатным растениям, – брезгливо рассматривая протянутую мне испачканную ладошку, процедил я. И ни на секунду конченым засранцем себя от этого не почувствовал. Ну, почти. Она, только сейчас будто заметив землю под ногтями, явно смутилась, ибо тот самый румянец, что когда-то являлся для меня символом ее принадлежности мне, залил щеки и шею, наверняка спустившись до самой груди. И, коротко вдохнув, руку стыдливо спрятала за спину. А я не удержался и подлил масла: – А вы перчатки не используете при пересадке растений? Столбняка не боитесь? Коварная штука, говорят.

      Острый, такой, как я помнил, с любовью вылепленный матерью природой или стечением генов подбородок вздернулся, синие глаза уставились прямо, словно примериваясь для прямого сокрушительного