Университетские записки. Дмитрий Валентинович Амурский

«симпосий» – пиршество в Древней Греции, сопровождавшееся бурным весельем и обильными возлияниями. Остряки тут же стали в шутку просить преподавателей не проводить коллоквиум, а лучше устроить симпозиум. Те же комичности ситуации не принимали и советовали сконцентрировать внимание на подготовке, чтобы потом не пожалеть об упущенном времени в сессию.

      Мне хорошо запомнился коллоквиум по дискретной математике. Проводился он почти так, как должен был бы происходить экзамен. Только обстановка не отличалось той мрачной серьёзностью, имеющей место лишь во время сессии. И не было обычного во время экзамена контроля, призванного предотвратить списывание.

      Я подошёл к экзаменатору, вытянул билет и отправился готовиться. Разумеется, у меня были и конспекты лекций, свои и чужие, и учебник Яблонского, и даже задачник. Всё-таки не экзамен, а всего лишь коллоквиум. Написав ответ, я отправился вниз, к экзаменатору. Им оказался наш Владимир Анатольевич.

      Рассказал Захарову всё по билету. Разумеется, сразу же получил дополнительные вопросы. Ведь у нас на ВМиК то, что студент смог сказать что-то по билету, не является достаточным условием того, что он не получит двойку. Нет. Ответ по билету является лишь прелюдией к экзамену, как таковому!

      Дополнительные вопросы меня сразу же привели в состояние лёгкого замешательства. Вроде бы я и помнил что-то по этой теме, но сказать что-то конкретное у меня не получалось. Вздохнув, сказал Захарову:

      – Владимир Анатольевич! Я не помню.

      – А вы вспомните, пожалуйста!

      Сразу запаниковав, я завопил:

      – Владимир Анатольевич! Я не знаю этого!

      – А вы узнайте! – и отправил меня обратно, готовиться.

      Списав подчистую всё, что можно было, по вопросам экзаменатора, вернулся к Захарову. Он прекрасно видел весь «сеанс воспоминаний» и я совершенно не представлял, какая последует реакция с его стороны. Вдруг меня сейчас прилюдно обругают и влепят двойку?

      Владимир Анатольевич ехидно посмотрел на меня, затем на текст моего ответа, и хитрым голосом произнёс:

      – Ну что, вспомнили? – после чего даже не стал заслушивать, поставил пятёрку и отпустил на все четыре стороны.

      Двоичная собака – бульдог (булева алгебра – двоичная алгебра), машина, на которой Тьюринг ездил читать свои лекции, – велосипед.

      Глава 11. Первая поездка в Ленинград

      На первом курсе я довольно интенсивно переписывался с одноклассниками. Поначалу всем это было внове. Мои земляки охотно отправляли письма, в которых рассказывали, кто куда поступил и чем там занимается. Возвращаясь с занятий, я первым делом подходил к специальным полочкам в холле общежития и рылся в отсортированной по алфавиту корреспонденции. Было приятно найти письма, адресованные мне любимому. Заодно отыскивались и конверты для соседей по комнате.

      Со временем, конечно, начинал действовать закон затухания первоначального импульса, и переписка, вполне предсказуемо,