Университетские записки. Дмитрий Валентинович Амурский

анализу написал на доске большими буквами THE BEATLES. Малыш являлся в тот момент страстным битломаном и слушал подряд все альбомы любимой группы на кассетах.

      Прозвенел звонок. В аудиторию вошёл Капустин. Он смерил надпись на доске ехидным взглядом, а потом начал говорить в своей обычной манере – медленно, как бы лениво, и таким снисходительным тоном, с хорошо заметными оттенками превосходства:

      – Помнится, когда я был маленьким, папа мне привозил из Лондона разные пластинки. И «Битлз» тоже привозил. Хорошая музыка! Для детей и подростков. А потом я вырос. И «Битлз» уже больше не слушаю.

      В другой раз моя одногруппница Сашенька Борщёва, которая тоже за словом в карман не лезла, после очередной капустинской эскапады на семинаре, где мы брали производные различных функций, уязвила преподавателя своей репликой:

      – Николай Юрьевич! Это что же получается? Моя фамилия – это первая производная от вашей?

      Все засмеялись, а наш семинарист отмолчался – не смог придумать достойного ответа своей студентке.

      Капустин был матанщиком не только в нашей группе. Ещё он вёл семинары в 115-й, где учился Костя Г. Ребята в той группе подобрались на редкость эрудированные, с творческим огоньком в душе! Они развлекались тем, что в течение длительного срока писали перед семинаром мелом на доске фамилию любимого преподавателя, пользуясь всё новыми и новыми алфавитами.

      Первый раз – латинскими буквами. В другой раз – греческими. Не помню, что использовалось выдумщиками перед третьим занятием, но народ из 115-й, шалости ради, не ленился регулярно обращаться к Большой советской энциклопедии. Использовалась даже откровенная экзотика, типа финикийского письма. Были задействованы и руны, и даже иероглифы. Капустин, видя этот балаган изо дня в день, тихо умирал со смеху, но 115-й группе ничего не говорил. Видимо ждал, когда у затейников иссякнет фантазия.

      У Серёжки Питалова семинары по матану вёл Борис Иванович Березин. Серёжка порой рассказывал про то, как проходили эти занятия. К примеру, решает Борис Иванович какое-то упражнение из задачника Демидовича по математическому анализу. Долго решает, а справиться с упражнением никак не может. Что делать? И Борис Иванович легко находит выход из положения, громко объявляя студентам:

      – Что-то не получается. Ну и ладно. Мы тогда посмотрим в «Анти-Демидовиче»! Так, ага, понятно, – и без каких-либо колебаний переписывает оттуда решение на доску.

      Задачник Ляшко, в котором приводятся решения многих примеров из задачника Демидовича, часто называли «Анти-Демидовичем». Понятное дело, данный пример не указывает на то, что Борис Иванович не знал своего предмета. Вовсе нет. Это лишь показатель того, что к семинарским занятиям со студентами Березин не готовился, а надеялся на "русский авось". Многие наши однокурсники часто рассуждали так же: "Я умный. Мозги у меня хорошие. Значит, голова что-нибудь придумает при необходимости!"

      В то же время, по словам Серёжки, когда вызванные к доске студенты не справлялись с задачками, Борис Иванович над