Падение 3. Когда охотник становится жертвой. Анна Грэм

отбитого ублюдка района, вместо того, чтобы получить образование и из этого района выбраться. Что ж, каждому своё.

      – Бабу тебе надо. Помятый ты какой-то.

      – У тебя один рецепт от всего. Не до чего мне сейчас, – Кайл хватает из рук брата запотевшую бутылку пива, словно заблудший в пустыне – до того доканала жара, откидывается на спинку дивана, игнорируя сладковатый запах женского тела и простеньких, незамысловатых духов – запах секса, рассеянный в воздухе плотной мглой. Брат давит на больное, и Кайл ему даже отчасти завидует. Ни у одного из них никогда не было проблем с женщинами, только у Кайла они теперь появились. Отсутствие времени и эмоциональный раздрай – пора с этим заканчивать, брат прав, иначе совсем выпадет из обоймы и при случае не сможет двух слов связать.

      – Я тебя предупреждал. Вообще не понимаю, нахрен тебе вся эта головная боль была?

      Коул снова включает заезженную пластинку – видно, что эта скотсткая история с Ритой его беспокоит даже больше, чем Кайла, непосредственного её участника. Такая вот братская забота и очередное серьёзное различие между ними – Кайл предпочитал молча переваривать всё в себе, а Коул без устали, мстительно перемалывал одно и то же, распаляя себя злостью.

      – Сам не знаю.

      Кайл вспоминает вечер, когда лишал её невинности. Нервничали тогда оба. Рита влезла на него сама, решив, что пора, но после сачканула и чуть не пошла на попятный. Тогда инстинкты диктовали свои правила. Он довёл дело до конца, решив, что глупо оставлять девчонку надорванной, а надо было включить верхнюю голову и оставить всё, как есть.

      – Мне больше интересно, как много она Гарсии слила.

      – Она особо ничего не знала, чтобы что-то сливать.

      – Да и насчет работы я тебя предупреждал, будешь без понту горбатиться. Кстати, долю твою я тебе на кредитку кидаю. Проверяешь хоть? – доходы от деятельности группировки «Хантеры» позволяют каждому из парней не заботиться поисками стабильной работы с соцпакетом, налогами и отпуском два раза в год. Это устраивало всех тех, кому обрыдла жизнь в кредит, кто вырос, промышляя мелкими кражами или угоном машин, тем, кто хотел закрепиться на районе, не имея ни малейшего шанса слинять в лучшую жизнь. Коул установил чёткую иерархию и заботился о своих людях, как мог, предоставляя им защиту, крышу над головой и честно разделённый на всех общак. Для Кайла же было принципиально делать всё по-белому, жить, как живут люди внутри закона, а не вне его, иначе, какой тогда во всём этом смысл?

      «Хантер говоришь? Фамилия знакомая. Ты по программе для пострадавших от уличных банд? Ты пострадал или ты сам банда?»

      – Не надо, обхожусь.

      – Да брось, всякое дерьмо в жизни происходит, – отмахивается Коул. – Баблишко лишним не бывает. Или ты брезгуешь, а, святоша? – Это слово, брошенное однажды в сердцах, стало теперь безобидным подколом. Они не знали, что могло произойти, чтобы они по-серьёзному друг на друга взвились, несмотря на то, что по безбашенной юности могли даже подраться. Один не помнил себя без