Кукольный домик. Сергей Пономаренко

хат полно – селись где хочешь!

      – А с вами тут случались странные события? – встрял я в разговор.

      Василина Макаровна испуганно перекрестилась:

      – Бог миловал! Я обхожу это проклятое место десятой дорогой, наверное, поэтому со мной ничего и не происходит. – И она обратилась к дочери: – Ты же помнишь, как неожиданно покончил с собой Витя? Он писал книгу об этом месте, проводил там много времени. Костя и Витя там дневали и ночевали, за что и поплатились жизнью.

      – Кто такой Витя? – задал я вопрос.

      – Сын соседей, я тебе о нем рассказывала, – ответила Инга. – Это он впервые отвел меня на заброшенный хутор. Витя встречался с очевидцами здешних чудес, даже разыскал древнюю бабку, которая прежде жила на покинутом хуторе. Он считал, что у этого места более длинная история, чем мы думаем, она началась гораздо раньше, чем появился хутор. Витя даже в Киев ездил, искал в научных библиотеках исторические сведения о наших местах… Его нашли в овраге. Повешенным. Полиция установила, что это самоубийство. Это произошло два года тому назад, до того, как сюда приехала геофизическая экспедиция.

      – Очень любопытное совпадение. Витя закончил свою рукопись?

      – Нет, он умер, не дописав ее.

      – Можно будет на нее взглянуть? – спросил я.

      Меня это очень заинтересовало. Два странных самоубийства…

      – Мама, ты спросишь у тети Меланьи? – Инга повернулась ко мне и пояснила: – Это мама Вити.

      Василина Макаровна передернула плечами и недовольно поморщилась.

      – Мама! – громко, с нажимом проговорила Инга. – Ты нам поможешь?

      – Ладно, поговорю с Меланьей, правда, не знаю, как она к этому отнесется, – неохотно ответила Василина Макаровна.

      – Надо попросить так, чтобы она согласилась, – настойчиво произнесла Инга. – Я тебя знаю: ты, если захочешь, всего добьешься!

      Василина Макаровна бросила на дочь быстрый взгляд:

      – Завтра, как Меланью увижу, так и спрошу у нее.

      5

      Несмотря на то что я был решительно настроен ночевать в трейлере, Инга все же настояла, чтобы я обосновался у них в доме. Комната, которую отвели мне для ночлега, была совсем крошечной: в ней поместились полуторная кровать, платяной шкаф, самодельный письменный стол и допотопный деревянный стул. Шкаф был забит старой одеждой, сверху стояли какие-то коробки и лежала стопка пыльных потрепанных книг. Укладываясь спать, я не рискнул воспользоваться шкафом и повесил свои вещи на высокую спинку стула. Оконце в комнате было маленькое и глухое. Оно было оклеено порыжевшей бумажной лентой поверх поролона-утеплителя и, видимо, никогда не открывалось. На стенах висело много фотографий и небольшое зеркало.

      Как я ни пытался заснуть, сон все не шел ко мне, и меня снова стали мучить воспоминания. Из-за этого я долго ворочался на кровати. За стеной, в соседней комнате, разговаривали мать с дочерью. Я невольно напрягал слух, но слов было не разобрать, слышалось лишь монотонное «бу-бу-бу-бу».

      Наконец усталость,