Отшельник. Владимир Малёванный Малёванный

неоткуда ждать помощи, даже атеисты начинают вопрошать к Богу.

      – Господи, дай мне сил не отречься от тебя! – взмолился он.

      Вдруг у Алексея появилась уверенность в том, что он все стерпит, ради того, кто создал все видимое и невидимое и даровал ему жизнь. На ум пришли слова бабушки: «Запомни: ты сильный». Не имея большого духовного багажа за плечами, Лёша имел сильную веру в Творца, и это его укрепляло.

      – Да будет воля Твоя, – парень не заметил, как произнес это вслух.

      Доктор, все это время что-то писавший, оторвался от бумаг и перевел взгляд на пациента.

      – Вы что-то сказали? – с сарказмом спросил он.

      Парень молчал.

      – Типичный случай, – продолжил врач, используя дежурный набор фраз.

      – Итак, вы считаете, что Бог есть? – юродствуя, начал свой «спектакль» коновал. Ответа не последовало. Один из громил, стоящий по правую сторону от парня, врезал ему кулаком в солнечное сплетение: – Отвечать надо, когда тебя спрашивает доктор! – вставил он свое «веское» слово. Словно рыба, выпрыгнувшая из аквариума, Алексей судорожно открывал рот, пытаясь вдохнуть воздух. Лицо покрылось испариной и начало синеть, в самый последний момент дыхание восстановилось, но ноги уже не держали, и паренек повалился на пол.

      – Не переусердствуй, – сказал доктор. – На вот, приведи его в чувства,– смочив ватку в растворе нашатырного спирта, он передал её громиле. Алексея вновь вернули в вертикальное положение, на всякий случай санитары его поддерживали под руки. В голове у него шумело, к горлу подступил ком, ноги дрожали.

      – Ну, так ответь мне: Бог есть? – громила взглянул на пациента, тот понял – лучше ответить.

      – Да, есть! – громко выпалил он и закрыл глаза, ожидая удара.

      Но удара не последовало, и парень сквозь прищуренные веки увидел, что в это время доктор набирает в большой шприц лекарство из ампулы.

      – Что ж, будем лечить, – вынув шприц из склянки, врач передал его помощникам, а сам вышел из кабинета. Сделав укол пациенту, санитары «упаковали» его в смирительную рубаху и отнесли в одиночную палату. То, что творилось с бедолагой после воздействия лекарства на организм лучше не описывать, он и сам всего не запомнил, сколько времени провел в связанном положении тоже не знал. Очертания окружающих его предметов начинали обретать реальные формы, хаотично блуждающие мысли выстраивались в логическую цепочку, он старался осмыслить происходящее.

      Вернулись громилы, пошлёпали ладонями по щекам. Остекленевшие глаза истязуемого, пробежав по орбите, остановились, приобретая разумное выражение – Ожил голубчик, – как будто радуясь, что жертва не покинула их, злорадствовал изверг. Взявшись за связанные ноги подневольного, медики отволокли его в душевую. Затем, высвободив из смирительной рубахи, принялись из шланга смывать с него испражнения. Очевидно, это было обыденное явление после такой процедуры, поскольку комментариев не последовало.

      «Подопытного» переодели в больничную