Блондинки моего мужа. Ирина Потанина

Руки-ноги связаны, голова гудит. «О! Очухался!» – радостно восклицает хлипкого вида мужичок, сидящий за письменным столом в углу этого гаража. Меня уже тогда зло взяло. Хоть бы мордоворота какого подослали! Это ж как унизительно! Понимать, что позволил похитить себя какому-то задохлику. А тут еще смотрю – лицо знакомое. И постепенно понимаю, что передо мной сидит не кто-нибудь, а напарник нашего двоюродного братца! Во дела, думаю.

      – Он жив? – встревожилась я.

      – Если нет, то я тут абсолютно ни при чем, – заверил Георгий не слишком-то уверенно, – возможно, он скончался от нервного потрясения, обнаружив, что я сбежал, но я же не мог это предусмотреть.

      – Подожди. Объясни толком, что он от тебя хотел?

      – «Куда, – спрашивает, – наша девушка девала копию завещания? Если скажете, отпустим. Нет – будете тут у нас вечность жить». Я, как только в суть происходящего въехал, чуть от радости веревку не разорвал. Хлипкая такая веревочка. Слегка дернулся – чувствую, она трещит. Связали, называется! Нет, думаю, рано пока высвобождаться. Первый раз в жизни повезло, можно сказать.

      – То есть как это повезло?! От какой радости?! – возмущение мое не знало границ. – Тебе что, так плохо со мной живется? С чего это ты радуешься, когда тебя собираются навечно оставить в другом месте?!

      – Вот она! – театральным жестом указал на меня Георгий.

      – Кто – она? – испугалась я, подозрительно осматривая свою одежду.

      – Твоя женская логика, – с издевательской серьезностью пояснил Георгий. – Выводы не имеют ничего общего с предпосылками. Если солнце желтое, значит, крокодилы Южной Африки умеют говорить «гав».

      – Неправда! – я заняла оборону. – Мои крокодилы умеют говорить «гав» только в том случае, если они – собаки!

      Несколько секунд Георгий переваривал услышанное, потом недовольно постучал себя по лбу, но все-таки вернулся к изначальной теме разговора без лишних комментариев.

      – Я обрадовался тому, что преступники и не думали скрываться. Сами попали ко мне в руки. Добровольно.

      – В связанные руки, – напомнила я. – Это меняет дело. Ты как тот червяк, что просился с мужиками на рыбалку. Но не будем отвлекаться. Итак, тебя спросили: «Где копия завещания?» А ты?

      – Говорю, ясное дело, что о местонахождении и бумаги, и Маши понятия не имею. Марию передал, говорю, знакомым на хранение, а сам поехал по делам. Хотите, могу этим знакомым позвонить. Узнаю, куда они ее дальше девали. Может, и про бумаги что-то спрошу. Задохлик согласился. Настороженно так подошел ко мне, развязал веревку. Я, конечно, собрался тебе звонить, об опасности предупреждать. Нажимаю соединение, жду один гудок, вешаю трубку, чтобы ты приняла сигнал тревоги, снова звоню, уже чтобы поговорить, как тут из противоположного угла гаража на меня мчится какая-то гора, настоящая гора мышц. И орет своему задохлику что-то вроде: «Спятил, что ли? Ты забыл, что ли, инструкцию? Звонить запрещено!» Я так растерялся, что позволил выбить у себя из рук телефон. Потом думаю: ладно,