Ладога. Владимир Дараган

и антенной. Наверное, для того, чтобы хорошая вещь не потерялась. Рядом мотор для резиновой лодки и красивый латунный колокол с гравировкой названия яхты.

      – Эту рынду мне подарили, – похвастался капитан и жестами бровей намекнул, чтобы я не стал в эту рынду трезвонить.

      На стойке куча непонятных приборов, рядом сверкают лебедки с красивыми веревками. С другой стороны – огромный барабан, на который намотана толстая, но уже некрасивая веревка.

      – На яхте нет веревок, – сказал капитан. – Есть концы, фалы, ванты, леера, шкертики…

      – Отдать концы, якорь тебе в глотку! – радостно вспомнил я. Капитан укоризненно промолчал.

      Оказалось, что на барабане намотана не веревка и даже не канат, а якорный конец. Рядом с барабаном белеет грибок. Как я мог о него споткнуться? Попробовал его на прочность, думая, что за него надо держаться во время шторма.

      – Сломаешь – сам будешь чинить GPS-антенну.

      – А что тогда грибок?

      – Выхлоп для печки обогрева кают.

      После этих слов яхта мне понравилась еще больше.

      Из кокпита лестница в большую комнату с двумя диванами, огромным столом и креслом со столиком, на котором лежит судовой журнал. Рядом со столиком еще одна куча приборов и дисплеев. Догадываюсь, что это место для руководства.

      – Кают-компания, – объясняет капитан. – В нее надо спускаться жопом вперед, держась за поручни.

      В углу кают-компании кухня с холодильником, газовой плитой/духовкой и раковиной. На полу ковер, на полках книги, много закрытых шкафчиков. Никель, красное дерево, в иллюминаторах догорает вечернее солнце.

      – Эта дверь в гальюн. Там же и душ. Есть горячая вода. Здесь капитанская каюта. За той дверью – твоя. Давай паспорт.

      Капитан записал мои данные в журнал.

      – Я отвечаю за твою жизнь и обязан сообщить в органы, если утонешь.

      В моей каюте предбанник с шкафом и огромная постель.

      – Я дал тебе белье с изображением долларов, – ухмыльнулся капитан. – Чтобы быстрее освоился.

      – Давно не держал в руках доллары, – ворчу я. – Только кредитки.

      Капитан бормочет что-то про меркантильных американцев, потом добавляет:

      – За стеной у тебя дизель, но ночью мы стоим, будет тихо. Если, конечно, шторма не будет.

      – И часто тут шторма?

      Мне рассказывают, что шторма тут постоянно, описывают высоту волн, которые ломают яхты.

      – Ковер намокнет! – охаю я.

      Капитан как-то странно на меня смотрит и говорит, чтобы я не подходил к газовой плите. Она какая-то плавающе-летающая, рассчитанная на приготовление флотского борща в шестибальный шторм. Вводная лекция окончена, я начинал распаковывать сумку, чтобы сменить гражданскую одежду на флотскую.

      Американский шпион

      Боцмана тоже зовут Володя. Чтобы нас различать, боцмана зовут боцман, меня – американский шпион.

      – Как зовут твоего куратора? – интересуется