Ген саламандры. Вероника Тутенко

Но ведь, если так разобраться, и Есенин – продолжатель традиций Клюева. Почему же не может быть продолжателей традиций Есенина и Бродского?

      – Могут, конечно, – сделал глоток пенистого Андрей Алексеевич. – Но пусть лучше будут продолжатели традиций Тюпикова. Давай и выпьем за это!

      Тюпиков гневно уставился на друга:

      – Почему-то каждый думает, что разбирается в поэзии и может указывать поэту, о чем и как писать.

      – Толь, не кипятись…

      Без толку.

      Тюпиков пьяно сверкал глазами.

      Выпив даже стакан пива, поэт становился совершенно невменяемым.

      – Ты хоть знаешь, что по статистике только один процент людей на земле знают толк в поэзии? Только вдумайся! Один процент!

      Андрей Анатольевич вздохнул. Он совершенно не претендовал входить в один процент тонких ценителей изящного, ему вполне хватало психиатрии.

      – Зачем тогда ты вообще спрашиваешь мое мнение о поэзии?

      – Зачем? – развел руками Тюпиков. – В самом деле, зачем? – и, ударив наполовину пустым стаканом по столу, покачиваясь, выпрямился во весь рост. – Между подражательством и традициями большая, можно сказать, огрооомная, – поднял руку ладонью вверх Тюпиков, как вождь коммунизма, зовущий народ к светлому будущему, – разница!

      И, покачиваясь, направился к выходу.

      Андрей Алексеевич не стал его удерживать. Посидел еще немного, допил свою наполовину полную кружку.

      – Удивительно, – с глубокомысленным видом обратился к женщине за барной стойкой, – как глубоко порой  какая-нибудь мелочь может ранить человека. Психика – тонкая вещь, даже опытный психиатр не всегда разберется…

      Женщина неопределенно помотала головой и закатила глаза.

      Андрей Анатольевич вышел на улицу. Тюпикова уже простыл и след. Только редкие прохожие… Жара… Даже вечером хочется искать спасения от нее где-то на берегу водоема или в прохладной ванной дома.

      Профессор направился в сторону остановки.

      – Эй! – услышал он сзади и почти в ту же секунду погрузился в звенящую темноту…

      6

      – … Как вы считаете… это не абсурд? – взволнованно продолжала Анастасия Сергеевна. – Только представьте: в показаниях Андрея Алексеевича говорится: «шел по улице в нетрезвом виде, столкнулся лоб в лоб с незнакомым человеком, дальше ничего не помню». А человек весь избитый. Не абсурд?

      – Абсурд. Но это его показания. Почему он так сказал?

      – В том-то и дело…

      – А сколько лет нападавшим, не знаете?

      – Лет по семнадцать…

      – Вам не кажется это странным? И почему вдруг куда-то исчез его друг-поэт?

      – Странно?.. Я почти полностью уверена, что Руслан был среди них. Андрей Александрович как-то даже сам проболтался, но сразу же сказал, что я его не так поняла. Точно также он изворачивался, и когда этот Руслан пришел к нему и сказал: «Я буду жить у тебя». Мы с Андреем давно уже живем порознь, но между нами по-прежнему сохранились теплые, дружеские отношения.

      – То