Еще один шанс. Наталия Доманчук

умирал полгода. Его профурсетка, Зоя Михайловна, как оказалось, была совсем не молодой, а его ровесницей. Она несколько раз приходила в ателье, где я работала, рассказывала, что папа при смерти и просила прийти попрощаться с ним. Но я так боялась гнева матери, что не посмела заговорить на эту тему и попросить разрешения сходить в квартиру разлучницы.

      После смерти папы мама стала к нему относиться совсем по-другому. Она попыталась водрузить его имя на пьедестал и причислить к лику святых. Мы стали частенько вспоминать счастливые времена, когда папа еще был с нами, и мама, хоть и продолжала называть его предателем, все же чувствовалось, что простила и перестала на него злиться. Поэтому на семейном совете и было решено, что я пойду в мед.

      Сколько усилий и бессонных ночей мне для этого понадобилось, знаю только я. Но я совсем не жалею об этом. Медицина – это действительно мое призвание, и я это теперь знаю точно.

      В свои двадцать два года я училась в Мед Институте на втором курсе и была замужем за обыкновенным парнем, которого звали Сергей.

      Он влюбился в меня с первого взгляда, был очень тронут моим «прохладным» отношением к нему, ведь за него многие девчонки дрались, и уже через месяц предложил руку и сердце.

      Я согласилась только потому, что хотела вырваться от маминой «заботы», контроля и ежедневных нотаций.

      В его просторной однушке я чувствовала себя чуть лучше, все свободное от работы время зубрила иностранные языки и читала художественную литературу.

      Моя душа разрывалась от того, что жизнь проходила мимо. Мимо счастья, радостей, смеха и улыбок. Я чувствовала себя одинокой и несчастной, каждый день плакала и спрашивала у подушки: «Почему? Почему у меня такая судьба? Почему я не знаю, что такое праздники и подарки судьбы? Почему самое простое я должна заслужить?»

      На все мои «почему» я получала очередной пинок под зад, и в день моего двадцатисемилетия Сергей поставил вопрос ребром: если я не забеременею в течение полугода, мы разводимся.

      Его любовь очень быстро сошла на нет и моя «прохладность», которая так привлекала его во мне, через год семейной жизни превратилось в раздражение.

      – Как можно быть такой черствой? – кричал он мне.

      – Мне кажется, что у тебя нет души! – твердил он ежедневно.

      – Зачем ты вышла за меня? – спрашивал он. – Роди мне ребенка, может хоть тогда твое сердце растает, и ты узнаешь, что такое любовь!

      Я знала, что никогда не смогу иметь детей.

      И еще я думала, что знаю, что такое любовь.

      Но в главном я не ошиблась – она точно не имела ничего общего с нашей семейной жизнью.

      Мне не хотелось ждать дать полгода, я собрала свои вещи и ушла в родной дом. Больше мне идти было некуда.

      Даша к тому времени, опять же с помощью мамы, познакомилась с иностранцем и уехала с ним жить в Америку.

      Я сменила только место локации. Все мои проблемы всегда были со мной. По ночам