Родственные души. Анна Музыка

пользовалось меньшинство, пока большинство терпело». Да, кажется, так.

      «Он так внимательно слушает, меня уже много лет никто так не слушал, даже мои туристы» – мелькнуло в этот момент у меня в голове.

      – Так вот, хоть он и писал о неизбежности войны, к концу книги его герой приходит отрешенным от этого вопроса. Он не хочет, не принимает ни одну из сторон. Юрий говорит, что хочет только просто жизни для себя, жить со своими и все, ничего, никакие кардинальные идеи ему не нужны. Думаю, именно поэтому на Пастернака ополчились все, кому не лень. Хотя и совершенно напрасно, на мой взгляд. Его произведение сильно тем, насколько верно подобрано каждое слово, насколько красиво каждое описание. И мне как-то по-человечески обидно, что ему пришлось все это вытерпеть, ведь многие даже не читали его книгу, ходила такая фраза – «Не читал, но осуждаю». Вот так, под давлением общественности он и отказался получать Нобелевскую премию.

      Я очень разволновалась, пока говорила все это. Мне всегда хотелось делиться с кем-нибудь своими мыслями о литературе, которая была для меня источником сил и поддержки. Страшно признать, но моего мужа не очень-то волновало, что я читаю или думаю о прочитанном. Литература не входит в предмет его интересов. Вообще, я заметила, что все, выходящее за пределы его мониторов, не входит в круг его интересов. А я там скорее по привычке. Впрочем, нас обоих все устраивает, а я отвлекалась.

      – Какое глубокое чувство вызвала в тебе эта книга, – отозвался Хайни, и мне показалось, что его щеки немного порозовели, – знаешь, должен признаться, я читал ее, – он робко посмотрел на меня, не буду ли я осуждать его.

      Я удивленно вскинула брови, и съязвила:

      – Значит, и с названием ресторана ты меня обманул? Прекрасно знал, что это за «врач такой».

      – Прости, что не сказал раньше, мне было так интересно, что ты думаешь, и я хотел найти повод познакомиться с тобой поближе. Все эти вещи про гонения я не знал, честное слово, – он раскинул руки в стороны, словно сдаваясь, – но я с тобой полностью согласен, это прекрасное произведение, и теперь мне хотелось бы прочитать книгу на русском, чтобы узнать полную красоту оригинала.

      – Согласна, и, конечно, это было бы здорово, но русский в принципе очень сложный, тебе придется много-много лет сначала его учить.

      – Да, я знаю, но может ты мне поможешь, – он подмигнул.

      Ну что мне сделать, чтобы мне не было с ним так легко? Даже эти намеки не могут заставить меня броситься со всех ног куда подальше, а скорее наоборот, все сильнее подначивают интерес и желание свободно поддаться порыву.

      Чувствовала себя как героиня в одном из рассказов Чехова, которая не давала строгий отпор своему ухажеру, а все юлила, оставляла полутона, надежду. Говорила, что не может больше видеться с человеком, который просил ее оставить мужа, но потом все равно выходила к нему на встречи, слушала его сладкие признания, и строила из себя порядочную жену. И сбежала в конце концов, бежала приплясывая, и все причитала, какая нехорошая. Мне она всегда