Срединный пилотаж. Баян Ширянов

орут девкам внизу.

Кадр 35.

      А это они влезли обратно. Ох, ну и разозлились они на меня, что я снял их в таком виде. Идут на меня, как зомби какие-то.

Кадр 36.

      Засвечен.

Кадр 37.

      Невесть откуда взявшееся белое пятно с волнистыми краями.

      Но, в общем, все хорошо кончилось. Все остались живы. Всю мульку протрескали. Фотоаппарат благополучно забыли и я его запер. И в ночи пришлось опять идти на этот чердак и, при свете самопального фонарика, состоящего из батарейки «крона», двух проводов и масенькой тусклой лампочки, его разыскивать.

      Но пленку эту мы осмелились проявить только через года полтора… А что случилось с ней потом – вам уж известно.

      Так вот.

      Евангелие от Клочкеда.

      Сгорбившись в три погибели, постоянно облизывая пересыхающие губы, Колчкед криво выводил в своей тетрадке: «Семарь-Здрахарь родил Шантора Червица, Чевеида Снатайко и Навотно Стоечко.

      Шантор Червиц родил Седайко Стюмчика, Чевеид Снатайко родил Блима Кололея, а Навотно Стоечко родил Клочкеда…

      И вот как это было:»

      Долго еще мусолил Клочкед карандаш, но больше ничего путного на бумаге не появилось.

      Шмон предков.

      Этого не избежать.

      Не минула чаша сия и Навотно Стоечко.

      В один злосчастный вечер за ужином батянька как-то особенно хмуро посмотрел на маманьку и предложил Навотно Стоечко:

      – А ну-ка, покажи руки!

      Навотно Стоечко решил сыграть дурачка и показал, как в детстве, ладони. Чистые. Ну, разве что у ногтей желтизна. Куда кусочки черного попали.

      – Ты мне дурачка не играй! – Предупредил батянька. – Задери-ка рукава!

      – Может, сейчас не надо? – Всхлипнула маманька и Навотно Стоечко, если до той поры у него еще могли оставаться некие иллюзии, теперь окончательно понял: его выкупили.

      – Надо! – Отрубил батянька и Навотно Стоечко въехал, что деваться некуда.

      Движения Навотно Стоечко сразу приобрели некую замедленность. Он долго допивал чай, потом долго расстегивал манжеты на рубахе и, наконец, перед взорами батяньки и маманьки возникли навотностоечковские руки. Ничего примечательного. Только на локтевых сгибах краснелось множество мелких точек.

      – Колешься. – Констатировал батянька. А маманька спрятала лицо в ладонях и тихо завыла:

      – Ой-йой-йой-йой!..

      А Навотно Стоечко лишь пожал плечами. Чего отрицать очевидное?

      – Ты мне рожи-то не строй! – Вспылил батянька и грохнул кулаком по столу. – Отвечай, когда тебя отец спрашивает!

      Навотно Стоечко не слышал никаких вопросов, но счел за лучшее сказать:

      – Ну.

      – Хуй гну! – Заорал батянька. – Отвечай, подонок, колешься?

      – Да. – Выплюнул батяньке в багровую морду Навотно Стоечко.

      – Видишь, мать?! – Батянька разом успокоился. – Он колется. И что теперь с ним делать? В милицию сдать? Или в дурку? Пусть его там вылечат.

      Милиции Навотно Стоечко не боялся. Ну, дырки, ну, трескается. Так за употребление не сажают. А вот