Судьба русского солдата. Александр Лысёв

иметь день рожденья летом. Можно на конфетах одноклассникам экономить. Ты всегда так и делал…

      Златков сдержанно улыбался.

      – Ну что, всё действительно так, как ты рассказываешь? – совсем без перехода другим, серьёзным тоном спросил Олег.

      – Пожалуй, да. – Златков сразу понял, о чём вопрос, посмотрел на старого друга и перевёл взгляд в ветровое стекло.

      – Лично между вами ничего не произошло и ты ни в чём не накосячил?

      – Нет.

      – И они уехали туда?

      – Как обычно на лето.

      – Выбрали времечко. Теперь тебе к ним даже не приехать.

      – Да уж, проблематично будет.

      – А она? Хотя, зная Янку… – Олег развёл руками, на секунду отпустив руль, и тут же ухватился за него снова. – Но может быть, что-то… или кто-то?

      – Исключено, – категорично проговорил Златков.

      И подвёл итог:

      – Да, как по-идиотски бы это ни выглядело, я до сих пор не знаю, считать, что от меня ушла жена или нет.

      – Н-да, ребята, вы даёте, конечно… – только и протянул в ответ Рязанцев. – Ну а Тоха?

      – Сегодня уже прислал эсэмэску, поздравил, – расплылся в улыбке Златков, говоря о сыне совсем другим, довольным тоном.

      – Ладно, всё наладится, не переживай…

      Златков потянулся к магнитоле. Олег понимающе кивнул, прибавил громкость и поддал газу. «Нива» снова пошла на взлёт.

      С Кольцевой они спустились на Гостилицкое шоссе. На небольшую просёлочную дорогу свернули в районе урочища Порожки. Им повезло – дождя не было уже несколько дней, а набегавшие сегодня с утра тучи рассеялись, открыв над головой чистое голубое небо. Впрочем, для здешних мест это ровным счётом ничего не значило. Вскоре Олег вырулил на совсем заброшенную лесную просеку, которая едва угадывалась в обрамлении нависавшей со всех сторон травы и редкого кустарника, росшего прямо между колеями и местами доходившего машине до самой крыши. Не обращая внимания на хлеставшие по бортам ветки, частично подминая их днищем, они медленно продвигались вперёд по колдобинам и ухабам, то выползая на холмистый гребень, то ныряя вниз так, что передний бампер скрёб высушенную солнцем глинистую почву. «Нива» медленно, но исправно тащила их на полном приводе по практически абсолютному бездорожью. Седоков мотало в салоне из стороны в сторону, а Рязанцев после каждого взятого подъёма поглаживал машину, как живую, по торпеде, ласково приговаривая:

      – Ты моя хорошая, ты моя умница…

      И, оборачиваясь к державшемуся растопыренными руками за ручку над головой и спинку водительского сиденья Златкову, добавлял:

      – Это тебе не какой-нибудь паркетник, на котором только по трассе рассекать.

      Алексей был полностью того же мнения и всякий раз кивал другу в знак согласия.

      Они остановились на небольшой полянке перед холмом, поросшим редколесьем.

      Место Рязанцев присмотрел заранее. Он бывал здесь уже неоднократно.

      – Всё, дальше пешком, – объявил Олег. – Тут совсем рядом.

      Они достали из багажника снаряжение и рюкзаки.