Безмолвный крик. Энн Перри

чтобы поддержать мать. Разве это не важнейшая семейная обязанность?

      Миссис Дафф охотно заговорила – снова с оттенком гордости, но и несколько смущенно.

      – Она в Индии. Обе мои дочери там. Констанс замужем за армейским капитаном. Три года назад, во время восстания, им пришлось ужасно трудно. Она часто пишет, рассказывает нам о своей жизни. – Сильвестра смотрела не на Эстер, а на пляшущие языки пламени. – Говорит, ничто уже не будет прежним. Ей нравилась такая жизнь, даже когда большинству жен она казалась скучной. Вы знаете, что на период летней жары женщины там переселяются в горы? – Вопрос был риторическим. Она и не ожидала, что Эстер знает про такие вещи. Миссис Дафф забыла, что беседует с армейской медсестрой, или не понимала, что это значит – отдаться такой профессии. Они жили в разных мирах.

      – Прежнему доверию нет места. Все изменилось, – продолжила она. – Невообразимое насилие, издевательства, массовые убийства перечеркнули всё… – Покачала головой. – Конечно, вернуться домой они не могут. Остаться – их долг. – Миссис Дафф произнесла это безо всякой горечи и даже без намека на сожаление. Долг и связанные с ним самые жесткие ограничения являлись смыслом жизни и придавали человеку сил.

      – Я понимаю, – быстро отозвалась Эстер.

      Она действительно понимала. В памяти всплыли офицеры, с которыми ей довелось познакомиться в Крыму, разные люди, умные и не очень, для которых понятие долга было естественным, как тепло, исходящее от огня. И неважно, какой ценой, через какие жертвы, личные или общие, приходилось пройти, через какую боль или даже унижение – они не задумываясь выполняли то, что от них ожидали. Временами она могла накричать на них или даже ударить, выведенная из себя их косностью, склонностью идти на неоправданные и страшные жертвы. Но никогда не переставала восхищаться ими, их благородными, пусть зачастую бесполезными, порывами.

      Сильвестра, должно быть, что-то уловила в ее голосе, прочувствовала всю глубину короткой фразы Эстер. Повернув голову, она посмотрела на нее и впервые улыбнулась.

      – Амалия тоже в Индии, только ее муж работает в колониальной администрации, а она очень интересуется тамошними народностями. – На ее лице читалась гордость и изумление той жизнью, которую она себе вряд ли представляла. – У нее там есть подруги. Меня иногда тревожит, что она такая непоседливая. Боюсь, что вторгнется туда, где вмешательство человека с Запада нежелательно, и будет думать, что меняет вещи к лучшему, а сама лишь навредит. Я писала ей, подсказывала, но она никогда не прислушивалась к советам. Хьюго – прекрасный молодой человек, но слишком занят своими делами, чтобы, как мне думается уделять Амалии достаточно внимания.

      Эстер вообразила довольно скучного мужчину, перебирающего бумаги на столе, в то время как его бойкая и предприимчивая жена исследует запретные территории.

      – Мне жаль, что они так далеко и не могут сейчас быть рядом с вами, – мягко произнесла Эстер. Она понимала: потребуются месяцы, чтобы письмо от Сильвестры о смерти отца обогнуло мыс