Его дерзкий поцелуй. Гэлен Фоули

и никчемные люди на всей земле. Ленты, шляпки, туфельки – и больше ни единой мысли! Неужели ты хочешь стать такой же?

      Иден подавила вздох – начинается лекция.

      – Только подумай, сколько у тебя здесь преимуществ. Одеваешься как хочешь, говоришь что хочешь, поступаешь как хочешь. Ты же понятия не имеешь, как третируют этих светских красоток их дуэньи, чья единственная задача в жизни – следить за каждым шагом своих подопечных. Да ты через день сойдешь с ума! Подумай, сколько свободы ты имеешь здесь – свободы и образования.

      «Свободы? – задумалась Иден. – Почему же я чувствую себя как в тюрьме?»

      – Я воспитывал тебя скорее как сына, чем как дочь, – продолжал ученый, ступая на знакомую тропу. Иден знала эту речь почти наизусть. – Подумай, неужели твои утонченные леди способны без ошибок назвать все изученные виды семейства Aracaceae? Или приготовить лечебный чай от желтой лихорадки? Зафиксировать сломанную ногу? Думаю, нет, – с гордостью закончил он. – Ты, моя дорогая, просто уникальна.

      – Отец, я не желаю быть уникальной, – устало возразила Иден. – Я просто хочу вернуться к людям. Хочу быть чьей-то, а не сама по себе.

      – Ты – моя, разве этого мало?

      Чувствуя, что попала в ловушку, Иден отвела взгляд. Все он понимает, только притворяется.

      – Разве я не была послушной дочерью? Не поддерживала тебя во всем, не ухаживала за тобой, не помогала в работе, не исполняла все просьбы?

      – Ты права, – с неохотой признал отец.

      – Папа, говорят, в Англии женщину называют старой девой, если она не выйдет замуж к двадцати пяти годам. Я понимаю, тебе не до подобных мелочей, но вспомни – в прошлом месяце мне исполнилось двадцать три. – Доктор было фыркнул, но Иден опустила голову и продолжила: – Пожалуйста, хоть раз выслушай меня без насмешек. Меня влекут не только балы и экипажи. Я признаю, мне нравятся такие вещи, а какой девушке не нравятся? Но дело не только в этом. Ты бы должен уже достаточно меня изучить, чтобы не думать подобным образом.

      – Иди, дорогая, так в чем же дело? – более мягким тоном спросил доктор. – Что так тебя тревожит?

      Иден смущенно взглянула на отца:

      – Неужели ты не понимаешь? Я… я хочу найти… кого-нибудь.

      – Кого?! – в нетерпении вскрикнул он.

      – Я сама еще не знаю. Того, кого я смогу любить.

      – Так вот, значит, ты о чем, – удивленно пробормотал доктор.

      Иден еще ниже склонила голову, пряча вспыхнувшие румянцем щеки и мечтая провалиться сквозь землю от стыда, однако отец с энтузиазмом захлопал себя по бокам и воскликнул:

      – Чудесно! Ведь решение этой проблемы все время было у нас под носом!

      Иден с надеждой подняла на отца взгляд. Доктор мотнул подбородком в сторону, куда удалился Коннор.

      Лицо Иден вспыхнуло.

      – Папа, прошу тебя, не начинай все сначала! – прошептала она.

      – Ну почему же нет? Если все эти разговоры лишь оттого, что тебе нужно найти мужа, не надо далеко ходить. Если тебе нужен мужчина, возьми Коннора.

      – Папа! – в отчаянии вскрикнула Иден.

      – Он