Царь Борис, прозваньем Годунов. Генрих Эрлих

будем твои вовеки веков!»

      Разве мог царь благочестивый оставить без ответа вопль души брата по вере? Так держава Русская перевалила через хребет Кавказский, включив заодно в себя несколько княжеств соседних, и стал с того времени Федор писаться в титуле Государем земли Иверской, Грузинских Царей и Кабардинской земли, Черкасских и Горских Князей.

      Опомнилась и мятежная Персия, о существовании которой не позволяли нам забыть лишь послы персидские. Зачастили послы в обе стороны, восстанавливая мир и согласие между странами нашими. Шах персидский являл щедрость невиданную, отдавая нам в вечное пользование Баки с Дербентом и надбавив к ним потом Таврис и всю землю Ширванскую. Это ничего, что пока эти земли под управлением турок находятся, с турками мы как-нибудь договоримся, главное, что слово сказано, эти земли нашими будут, рано или поздно. И без всяких войн!

      То, что счастье способствовало царю Федору на Юге и на Востоке, меня не шибко удивляло, там если и бывали какие неприятности для державы нашей, то только от нашего собственного небрежения. А вот в делах западных я прямо вижу вмешательство Провидения.

      Король Баторий продолжал злобиться, все не мог успокоиться после псковской неудачи. Дошел до дел богомерзких, ограбил послов наших, что везли деньги в Грецию на помин души Ивана-Царевича, не удовольствовавшись этими святыми деньгами, зажилил выкуп за пленных наших, которые Федор передал ему без торга, отпустив немногих простых ратников, удержал у себя знатнейших, надеясь получить за них новый выкуп с их семейств. В смерти царя Симеона, подписавшего мир с Польшей, Баторий узрел повод к началу новой войны, и паны с трудом сдерживали его, отказывая на Сейме в деньгах и людях.

      Но Баторий не оставлял усилий, весьма ободренный схваткой бояр у престола Русского, отголоски которой долетали и до Польши. Вновь занимал Баторий деньги у всех подряд, дошел до Папы римского, прося у него полтора миллиона золотых на войну и обещая взамен распространить веру латинскую до самой Москвы. Получил, двадцать пять тысяч. Но Батория это не остановило, его ничто не могло остановить, он уже и рать собрал для похода на Москву, но Господь не допустил ненужного кровопролития. Развеялись тучи смуты боярской, выглянул солнечный лик царя благочестивого – и Баторий в одночасье скончался.

      Кривитесь, скептики неверующие, а того не помните, что в то же самое время и второй такой же случай был. Шведский наместник в Эстляндии, заносчивый Делагарди возомнил, подобно Баторию, что с восшествием на престол Русский кроткого царя на него и управы не найдется, стал выдвигать какие-то требования, чем преисполнил чашу терпения Господа и тот накрыл его водами реки Наровы.

      Так, без единой капли крови установился мир и на западных наших границах.

* * *

      Вы, быть может, удивляетесь, с чего это я вдруг стал так Федора превозносить, хотя раньше отзывался о нем без всякого уважения и даже более того. Так ведь раньше я его всегда, вольно и невольно, с Иваном