Любовь по закону подлости. Наталья Мамлеева

постигло разочарование. Внутри никого не было. Пещера уходила недрами вглубь скалы, и свет исходил оттуда.

      – Пока здесь никого нет. Пойдем дальше, – сказала я и обратилась к потенциальным зрителям: – А сейчас мы познакомимся с местными обитателями, которых, видимо, поймать можно только ночью. И надеюсь, это действительно будут не грызлоухи.

      Мы пробрались дальше. Следующий арочный проход заканчивался ступеньками. Мы с Ликом переглянулись.

      – Говорил тебе, что здесь нет грызлоухов, – с усмешкой отозвался оператор. – Вряд ли они бы выложили здесь ступеньки.

      – Однако пляшущая у костра с бубнами звериная семья всё же свежа в моем воображении, – призналась я, и мы ступили дальше, освещая себе путь фонарями.

      В голове вертелись вопросы. Кому нужно было так оборудовать пещеру и почему о ней раньше никто не слышал? Что мы встретим в конце туннеля и чем для нас это обернется? Стены коридора, по которому мы шли, были расписаны неизвестными мне иероглифами. Мы часто останавливались, чтобы Лик успел все отснять, а я – прокомментировать увиденное.

      Я могла лишь предполагать значение письмен. Иногда встречались символы, изучаемые в магических школах на уроках древности. Здесь говорилось что-то о силе вечной любви и споре богов. В общем-то, все вполне стандартно и ничего нового, но сама суть повествования ускользала от меня, разбитая неизвестными иероглифами.

      – Йолин, что-то мне это не нравится, – признался коллега.

      Коридор казался действительно бесконечным. Письмена повторялись. Выхода уже не было видно, но зеленый свет продолжал манить к себе любопытных журналистов.

      – Именно с этих слов и начинаются настоящие приключения, – возразила я и упрямо пошла вперед.

      – …которые заканчиваются на больничной койке или в морге на столе некромантов, – закончил за меня друг, и я даже вздрогнула, сбившись с шага.

      – Не упоминай их всуе! Тем более в такой жуткой атмосфере, – пожурила я друга, подсвечивая фонариком путь.

      Почему здесь не сделали нормальное освещение, раз пещера когда-то была обитаема и даже так виртуозно расписана? Даже ступени не скрошились. Неужели это место было зачаровано от старения?

      Мы миновали основной коридор, и вышли в округлую комнату. Снова письмена, множество неизвестных иероглифом и жестокие картины смерти. Повеяло загробным холодом. Я сглотнула, проведя рукой по одной из карикатур, изображающую слепую девушку, держащуюся за свое горло, будто она была убита собственным горем и пыталась сдержать истошный крик. Все это переставало мне нравится, и даже любопытство отступало. Всякому озорству есть предел.

      – Пойдем-ка отсюда, Лик, и вызовем археологов, – предложила я.

      Друг был полностью со мной согласен. Но не успел он и обернуться, как позади него «закрылся» проход – просто зарос ветвями. Мы оба бросились назад. Лик отложил камеру на пол, и мы вместе пытались руками отодрать ветки, но все бесполезно. Те сплелись намертво.

      Мне это все окончательно не нравится. К черту