Загадки судьбы. Ольга Крючкова

Это платье выписано из самого Парижа. Ткань – чистый лионский шёлк, кружева фламандские… Прошу вас, снимайте пеньюар…

      Соня скинула пеньюар, оставшись в одной тоненькой рубашке.

      – Мадемуазель, и её придётся снять. У платья декольте, так что плечи будут обнажены.

      Соня растерялась: не пристало ей раздеваться перед какой-то модисткой. Но Агриппина Леонидовна утвердительно кивнула дочери:

      – Делай, как она велит. До бала всего три дня осталось – мало ли что с платьем.

      Марфуша помогла барышне снять сорочку, та осталась лишь в одних панталонах.

      – Шарман, мадемуазель Софи! – снова затрещала модистка. – У вас дивная фигура. Держу пари, вы будите иметь огромный успех на балу графини Преображенской.

      Соня вздохнула: ей самой этого очень хотелось.

      Наконец её утянули в корсет, надели пышную юбку, затем – лиф. Модистка сосредоточено застёгивала многочисленные крючки. И когда, сия кропотливая работа была завершена, Агриппина Леонидовна воскликнула:

      – Прекрасно, душа моя! Платье сидит отменно, словно шито прямо по тебе.

      Соня подошла к зеркалу: на её смотрела молодая очаровательная барышня, облачённая в бальное платье нежнейшего персикового цвета, отделанное по линии декольте кружевами. Рукава же платья были столь коротки, что прелестные руки девушки были обнажены, впрочем, как и грудь – французское декольте подчёркивало обольстительные выпуклости.

      – Да… – произнесла задумчиво Агриппина Леонидовна. – Декольте, конечно, немного смелое…

      – Ах, мадам, – защебетала модистка, – платье сшито по последней парижской моде.

      Барыня задумалась.

      – Впрочем, ладно… Раз – по парижской… Но всё же – смело.

      Соня же была очень довольна своим внешним видом.

      – Маменька, как вы думаете: какую причёску мне сделать?

      – Надо посоветоваться с моим парикмахером, – сдержанно ответила Агриппина Леонидовна и достала из коробки атласные бальные туфельки.

      – Вот душа моя, примерь.

      Соня надела туфельки, они пришлись как раз в пору. Венский каблук был не высок, но в тоже время туфелька выгодно подчёркивала красивый подъём стопы и стройные лодыжки.

      Маменька одобрительно кивнула и протянула дочери длинные, почти достигающие локтей, перчатки.

      – А что ты на это скажешь? – улыбнулась она.

      Соня, не скрывая восторга, схватила одну перчатку и пыталась её надеть. Модистка поспешила на помощь.

      – Ах, мадемуазель Софи, – продолжала она называть юную барышню на французский манер, – справиться с этим туалетом не легко.

      Наконец туалет Сони был закончен.

      Мадемуазель Лили не преминула высказаться:

      – На шею хорошо бы надеть нитку жемчуга.

      Сонечке понравилась эта идея:

      – Да, маменька, непременно!

      Агриппина Леонидовна замялась:

      – Душа моя, весь жемчуг я отдала Лизе.

      – Как? Почему? А я? – возмутилась юная прелестница.

      – И