Злой гений Нью-Йорка. Стивен Ван Дайн

интереса. Через монокль сыщик снова внимательно прочел бумагу и передал Арнессону.

      – Вот ценный материал для вашего уравнения.

      Арнессон бегло осмотрел записку и с кислой гримасой положил ее на стол.

      – Я уверен, что духовенство тут не у дел. Оно ужасно ненаучно. Их математикой не проберешь. Епископ, епископ… – раздумывал он. – Я не знаю ни одного епископа. Пожалуй, я выброшу эту абракадабру из своих вычислений.

      – Если вы это сделаете, мистер Арнессон, – серьезно возразил Вэнс, – то ваше уравнение обратится в пепел и разлетится по ветру. Мне, наоборот, это послание кажется весьма значительным. В самом деле, я полагаю, если вы разрешите высказать мнение непосвященному, что это пока единственная самая математическая вещь в данном процессе. Она исключает всякую случайность. Это некая постоянная величина, управляющая всеми уравнениями.

      Хэс с отвращением посмотрел на бумагу.

      – Это написал какой-то недоумок, мистер Вэнс, – заявил он.

      – Несомненно, с головой у него не все в порядке, сержант, – согласился Вэнс. – Но не отвергайте того факта, что этот субъект мог знать много интересных частных подробностей. Помните, что второе имя мистера Робина было Кокрейн, что он убит стрелой из лука, и во время его смерти где-то поблизости крутился мистер Сперлинг. Кроме того, этот хорошо осведомленный безумец предвидел убийство, поскольку бумажка с посланием опущена в почтовый ящик до появления на сцене вас и ваших людей.

      – Если только он не один из зевак на улице, бросивших записку, когда полицейский повернулся спиной.

      – Ну да, а сначала он сбегал домой и аккуратно отпечатал свое сообщение на машинке. – Вэнс с грустной улыбкой покачал головой. – Нет, сержант, боюсь, что ваше предположение неверно.

      – Так что же это, черт возьми, означает? – спросил Хэс.

      – Не имею ни малейшего представления. – Вэнс зевнул и встал. – Пойдем, Маркхэм, поговорим немного с этим мистером Друккером, которого так не любит Бидл.

      – С Друккером?! – с удивлением воскликнул Арнессон. – А он здесь при чем?

      – Мистер Друккер заходил сегодня сюда утром, чтобы повидаться с вами, – объяснил Маркхэм, – и вполне вероятно, что он встретил в доме Робина и Сперлинга. – Следователь сделал выразительную паузу. – Не желаете пойти с нами?

      – Нет, спасибо. – Арнессон выбил трубку и поднялся. – Мне еще надо проверить целую кучу студенческих работ. Думаю, вам лучше взять с собой Белл, учитывая, что леди Мэй немного чудаковата.

      – Леди Мэй?

      – Виноват. Забыл, что вы ее не знаете. Мы все зовем ее леди Мэй, так, из вежливости. Старушке это нравится. Я говорю о матери Друккера. Странная женщина. – Он покрутил пальцем у виска. – Немного тронулась, но совершенно безобидная. Она уверена, что солнце всходит и заходит только для Адольфа Друккера. Возится с ним, точно с младенцем. Печальное положение. Да, так пригласите с собой Белл. Леди Мэй ее обожает.

      – Хорошая мысль, мистер Арнессон, – похвалил Вэнс. – Вам не составит труда спросить мисс Диллард,