Книга надписей. Взгляд на библейскую археологию. Лев Олегович Виленский

богами срока, сын великого Рамсеса постарался проявить себя так, чтобы не посрамить славы отца (заметим, что в любом случае Мернептах не смог бы отлынивать от государственных дел, удить рыбок в придворном пруду, валяться на солнышке, грея пузо и поглаживая по голове любимых служанок – не та порода, не та должность). Правил пожилой фараон энергично, стараясь во всем подражать предкам и совершить как можно больше военных и мирных подвигов за свое десятилетнее правление. Насколько ему это удалось – судить трудно. Иной раз, тень собственного отца бывает настолько густой и темной, что никакими силами не удается выйти из нее даже на краткий миг. Сколько не старайся, о тебе не вспомнят иначе как о сыне того-то и того-то. И если для египтян Мернептах, возможно, забылся как личность через пару десятков лет, ведь народная память коротка, для нас он стал чуть ли не одним из самых известных правителей Египта, чье имя вспоминается не раз, и не два. И вновь – не из-за побед своих (которые он, кстати, одерживал – об этом ниже), а потому, что оставил после себя некий памятник. Рукотворный, но весьма значительный в перспективе исторической.

      Здесь стоит сделать некоторое отступление от разбора личностных качеств фараонов и важности их деяний на арене Древнего Востока, и кратко рассказать о роли того человека, без которого мы бы ничего не знали ни о фараонах, ни об истории древнейшего из мировых государств в целом. Поговорим немного о неприметном египетском писце.

      В Древнем Египте особо ценилась грамотность. У нее был даже свой особый бог – бог письма Тот. Она давалась лишь богатым слоям населения, причем, и внутри этой категории далеко не каждому приходилось научиться хотя бы начаткам этого знания. Занятия в школе стоили дорого, не все могли позволить обучить своего ребенка читать и писать. Этому в немалой мере способствовало и само иероглифическое египетское письмо и его курсивный, иератический стиль, сложное, малоприспособленное для быстрого заучивания. Шутка ли – выучить более шести тысяч знаков, часть из которых имеет фонетическое, а часть смысловое значения. Такая задача далеко не каждому под силу! Нынешний школьник проклял бы и иероглифы, и египетских богов, и свою тяжелую долю, взвали ему такой груз на спину средняя общеобразовательная школа. Аналогией писцовой школы может послужить физмат МГУ – в который поступали единицы и заканчивали еще менее, но это были особые люди! Поэтому прошедший долгую стезю обучения, египетский писец принадлежал к одной из наиболее почитаемых категорий населения, к его особой касте, можно сказать, почти божественной. Многие из представителей этой профессии позволяли возводить для себя гробницы, по пышности сравнимые с гробницами иных малозначительных фараонов (конечно, на собственную пирамиду с аллеей сфинксов писец рассчитывать не мог).

      Однако, долгое изучение неповоротливой, ригидной и мало приспособленной для быстрого выражения