Священная книга оборотня. Виктор Пелевин

Твою мать, – пробормотала я. – Субботник?

      – Эй, – сказал он оскорбленно, – ты все-таки не путай ФСБ с ментами. Свои деньги ты получишь.

      – Сколько вас? – спросила я усталым голосом.

      – Один... Ну, максимум двое.

      – А кто второй?

      – Сейчас увидишь. Да ты не бойся, не обману.

      Выдвинув ящик стола, он вынул из него коробку с разной медицинской всячиной – баночками, ватой и упаковкой одноразовых шприцев. Один шприц был заряжен – из-за ярко-красного колпачка на игле он походил на сигарету, которой затягивались так яростно, что огонек растянулся во всю ее длину.

      – Ширяться с вами не буду, – сказала я. – Даже и за пять тарифов.

      – Дура, – сказал он весело, – да кто ж тебе даст?

      – И деньги вперед. А то кто его знает, какой вы через полчаса будете.

      – Вот, возьми, – сказал он и кинул мне конверт.

      Представители российского среднего класса часто дают доллары в конверте – так же, как получают. Это волнует. Словно тебя подняли на колесе социального обозрения, чтобы показать заветные звенья экономического механизма Родины... Я открыла конверт и пересчитала деньги. Там были обещанные три тарифа и еще пятьдесят долларов. Практически уровень «Националя». Таким клиентом следовало дорожить – или, во всяком случае, следовало делать вид, что дорожишь. Я очаровательно улыбнулась.

      – Ладно, искуплять так искупать. Где ванна?

      – Да подожди ты, – сказал он. – Успеешь. Сиди на месте.

      – Я...

      – Сиди на месте, – повторил он и принялся закатывать рукав.

      – Вы сказали, еще второй будет. А где он?

      – Да как уколюсь, так сразу и подойдет.

      Надев на обнажившийся бицепс резинку, он несколько раз сжал-разжал кулак.

      – Что колем? – хмуро поинтересовалась я.

      Надо же мне было знать, к чему себя готовить.

      – Едем по Каширке.

      – Чего?

      – Ширкаемся калькой, другими словами, – пояснил он.

      Только тут я поняла, что в шприце был кетамин, он же калипсол, сильнейший психоделик, который в вену станет колоть только психопат или самоубийца.

      – Что – внутривенно? – не поверила я.

      Он кивнул. Мне стало страшно. Я терпеть не могла даже тех кетаминовых торчков, которые кололись внутримышечно. С ними от этих уколов происходило что-то очень мрачное. Они делались похожими на загробных троллей, придавленных вечным проклятием – вроде солдат призрачной армии из последнего «Властелина Колец». А этот собирался колоться внутривенно. Я даже не знала, что так делают. То есть я как раз знала, что нормальные люди так не делают. Второй жмур меньше чем за месяц мне совершенно точно не был нужен. Пора было сматываться.

      – Так, давайте я вам деньги верну, – сказала я, – и разбежимся.

      – А что такое?

      – Вам хорошо, вы мертвый будете. А меня по судам затаскают. Пойду я.

      – Я сказал, сидеть на месте?! – рявкнул Михалыч.

      Встав, он подошел к двери, запер ее на ключ и спрятал его в карман.

      – Встанешь – пожалеешь. Поняла?

      Я