Дом Иова. Пьесы для чтения. Константин Маркович Поповский

свою чашу, сердито): Как же он любит всё запутать!.. Самые простые вещи становятся темнее ночи, стоит им побывать у него на языке! Боюсь, не расшибить бы себе в этой темноте лоб… (Пьёт).

      Элифаз: Есть вещи и пострашнее расшибленного лба, Бильдад. Что скажешь, например, о демонах, которые страсть как обожают прятаться в таком мраке?.. Не позавидуешь тому, кто встретит их, блуждая в этой темноте!

      Бильдад в испуге чертит вокруг себя круг и бормочет магические заклинания.

      Иов (мягко): Ты, наверное, забыл, Элифаз, что там, где живут петухи, демонов можно уже не бояться… (Посмеиваясь). Разве не для того мы здесь – и я, и Адаф, – чтобы отпугивать всякую нечисть и торопить зарю? (Громко кричит, хотя Адаф находится рядом). Кукареку, Адаф!

      Адаф: Кукареку, хозяин!

      Иов (кричит): Близка ли заря, Адаф?

      Адаф (оглядывается вокруг, немного растерянно): Не знаю, что тебе и сказать, хозяин.

      Иов: Когда не знаешь, что сказать – пой! Нет лучшего средства заставить зарю поторопиться!

      Адаф: Слушаюсь, хозяин. (Кричит). Кукареку-у!

      Иов (подхватывает): Кукареку!

      Иов и Адаф: Кукареку-у! Кукареку-у!

      Цофар (не оборачиваясь): Меня сейчас от них стошнит… Вы только посмотрите на этих дураков, которые ищут зарю прямо посереди дня!

      Иов: И вот эту-то беспросветную ночь ты почему-то называешь «днём», Цофар?.. Выходит, ты никогда не видел дневного света? Того, который мы торопим – Адаф и я?.. Неужели даже во сне, Цофар? (Укоризненно). Кукареку, кукареку, старый друг. Если хочешь когда-нибудь его увидеть, то присоединяйся поскорее к нам. Ведь это совсем нетрудно, верно, Адаф? Открываешь клюв и кричишь что есть силы. (Кричит). Кукареку!.. Кукареку-у!.. Кукареку-у!..

      Адаф (подхватывает): Кукареку-у!

      Иов и Адаф: Кукареку! Кукареку! Кукареку-у-у!..

      Откуда-то из пустыни доносится не то эхо, не то, в самом деле, чей-то голос, подхвативший их пенье: «Ку-ка-ре-ку-у!..» Элифаз, Бильдад и Цофар с отвращением закрывают уши.

      Иов и Адаф (с удвоенным рвением): Кукареку-у! Кукареку-у! Кукареку-у-у!..

      Тьма.

      Картина седьмая

      Декорации первой картины – покои Ищущего. Только теперь они ярко освещены двумя или тремя горящими многосвечниками, чей свет, впрочем, не в силах прогнать притаившийся по углам сумрак. Мерцает позолота книжных корешков, вспыхивают доспехи и оружие.

      Сам Ищущий полулежит на диване, утопая в подушках. Перед ним – раскрытая книга, которую он читал в начале пьесы. Как и тогда, он одет в халат, из-под которого выбиваются воротник и манжеты белоснежной рубахи.

      Уза неторопливо и тщательно протирает стёкла книжных шкафов. Он задумчив и меланхоличен.

      Пауза.

      Уза (вытирая стекла): И всё-таки я бы настоятельно рекомендовал вам не читать лёжа, хозяин. Помнёте халат или протрёте локти. А где теперь найдёшь такую ткань? (Продолжает заниматься уборкой, меланхолично).