Дом Иова. Пьесы для чтения. Константин Маркович Поповский

на ноги). Вспомни, как сброшен был Иов с высоты своей…

      Элифаз: Ты можешь не сомневаться. Я помню все, как будто это было со мной.

      Иов (идет по сцене, вспоминая): Сначала пришли савеяне и убили работников моих, а волов и ослиц моих угнали. Помнишь? Это было на исходе Хешвама.

      Элифаз: Я был тогда рядом с тобой.

      Иов: А затем упал небесный огонь и сжёг все мои запасы. А сразу вслед за этим халдеи спустились с гор и убили моих пастухов и забрали овец и верблюдов.

      Элифаз: Я не забыл этого.

      Иов (помедлив, глухо): И, наконец, наступил этот день, когда пришёл вестник и сказал: «Плохие новости, Иов»

      Жена исчезает в доме.

      А я спросил: «Неужели, они хуже прежних?» А он ответил: «Гораздо хуже, Иов»… Я помню, как у него дрожал голос, и пот стекал по грязному лбу. Тогда я сел вот здесь, на это самое место и приготовился слушать. (Опускается на прежнее место). И он сказал… (Закрыв лицо руками, смолкает).

      Элифаз: Не надо, Иов. Плохо, если наши воспоминания имеют над нами такую власть, что заставляют течь слёзы…

      Иов (глухо): А разве я плачу? (Поднимая голову, почти надменно). Не утомлял я слезами слух Создателя и тогда.

      Элифаз: И я тому свидетель, Иов. Мы все гордились твоим мужеством. И я, и Бильдад, и Цофар.

      Иов: А хочешь знать, кто гордился им больше всех? (С горькой усмешкой). Я тебе скажу. Ведь это был я сам, Элифаз… (Передразнивая). «Смотри, как ты терпеливо переносишь несчастья, Иов!», «Другой на твоём месте давно бы уже наложил на себя руки!»… (С отвращением). «Бог дал, Бог взял», «Наг вышел, наг возвращусь!»… (Негромко). Да, только это было вовсе не мужество, Элифаз, нет. Это была обыкновенная трусость… (Смолкает).

      Элифаз растерянно смотрит на Иова. Короткая пауза.

      Ну, что ты смотришь на меня так, словно увидел у себя в тарелке скорпиона!.. (Сердито). А как же, по-твоему, еще мы назовем того, кто говорит: согласен я с унижением моим, и с болью моей, потому что прав враг мой, наступающий на горло моё и терзающий плоть мою? Да неужели же героем, Элифаз? (Помедлив, с горечью). Днём и ночью ползал я, словно червь, пресмыкаясь перед наступившей на меня пятой, повторяя, как заклинания: «Бог дал, Бог взял…», «Наг вышел, наг вернулся…» Разве не соглашался я с терзающим и убивающим меня? Не принимал ли всё, что бы Он ни предлагал мне? Не изображал ли смирение там, где сердце моё было разбито и кровоточило?

      Элифаз (не понимая или делая вид): Так ведь это мы и называем мужеством, Иов. Не впадать в отчаянье и прибегать к помощи Создателя.

      Иов (взорвавшись криком): Прочисти свои уши!.. Он убил моих детей! Напал на меня! Пригнул меня к земле! И за что? (Изумлен). За что? Что я сделал Ему? И самого малого из того, за что полагается наказание, я не совершал!..

      Элифаз: Ты меня оглушил!.. Незачем было так кричать.

      Иов (не слушая): И после этого ты ещё спрашиваешь меня о моём доме?.. Лучше открой пошире свои глаза – вот он, прямо на тебя смотрит!

      Элифаз непонимающе озирается.

      (Кричит). Что? Не видишь?.. Да, вот