Отмороженный. Фридрих Незнанский

из фильмов о культе личности и его последствиях.

      – В понедельник, когда вы только сюда переехали, – деликатно вмешался Володя.

      – Ну так бы и сказали сразу: в понедельник! – оживился Дмитро. – Так мы сразу на рынок махнули. Сначала на Черкизовский, потом в Лужники. Только под ночь вернулись. Не одни, правда…

      – С девушками? – спросил Володя.

      – Ну. Знакомых встретили. Пригласили.

      – Товар куда дели? – спросил я нетерпеливо. Еще ударится в воспоминания о проведенной ночи, если не остановить.

      – Как – куда? – опять не понял он. Или собирался вывести меня из равновесия, или уж таким уродился.

      – Да. Куда? – Я постарался взять себя в руки.

      – А на вокзал. Куда еще?

      – Квитанция есть? – спросил Володя.

      – Микола! – вдруг крикнул Дмитро. – Квитанция у тебя?

      – Бис его знает! – отозвался Микола. – Мабуть, у тебе?

      – Все разговоры при нас только на русском, – предупредил я.

      Он молча кивнул, стал шарить по карманам. Действительно, черт его знает. Чего только не было в его карманах! Обертки от презервативов, автобусные билеты и малоотличимые от них карбованцы.

      – Нашел? – снова крикнул Дмитро, продолжая безуспешные поиски.

      Мы с Володей переглянулись. Ваньку валяют эти коммерсанты фиговы или действительно такие лопухи.

      – Надо бы их снова воссоединить, как Украину с Россией, – кивнул я на портрет Богдана Хмельницкого, красовавшийся на карбованце.

      Володя отвел Дмитро в комнату. Там они озадаченно уставились друг на друга.

      – У тебе була, – сказал Микола.

      – Все разговоры только на русском, – противным протокольным голосом напомнил Володя.

      Они сопели, бледнели, кряхтели и покрывались потом, шаря по карманам, потом по ящикам шифоньера с зеркалом.

      Похоже было на правду. Незадачливые коммерсанты, которых обворовали. В принципе можно было закругляться. Но что-то останавливало. Было предчувствие: что-то они все-таки знают, хотя сами об этом пока не догадываются или не придают этому значения.

      – Этих девушек вы хорошо знали? – спросил Володя.

      – Люся и Оксана, – выпрямился Микола. – А что?

      – После них вы видели квитанцию? – продолжал Володя.

      Они переглянулись, пожали плечами. Или великие артисты, или…

      Кажется, я понял Володю. И в целом мысленно одобрил. Квитанции, то бишь этих девиц, найти легче, чем киллера. Тогда ребята из благодарности расшибутся в лепешку и постараются вспомнить. Еще не факт, что знают, не факт, что смогут или захотят что-то вспомнить, но все же…

      – Долго они были у вас? – спросил я.

      Они снова переглянулись. Ни черта ведь не помнят. Только головную боль после вчерашнего и помнят…

      – В среду ушли, – упавшим голосом сказал Дмитро. – Вот лярвы!

      – Полегче! – хором сказали Люда и Света. – Сами кто?

      Прорезались наконец. Хотя бы в качестве обиженных дам.

      – Вы помните, как они уходили, – спросил Володя, – вы это видели?

      Опять в точку.