День тишины. Григорий Борзенко

пристально посмотрел на жену:

      – Ты и сейчас обманываешь меня? Я могу понять тебя тогда, в тот миг, но сейчас… Если ты сейчас честно мне признаешься, я прощу и никогда не вспомню об этом более. Прошу, скажи честно: ведь у тебя в девичестве был аборт. Ведь так?

      Нина смотрела на него широко открытыми глазами:

      – Да что ты такое выдумал?! Что – стать перед тобою на колени, поклясться, что ничего этого не было?

      – Не было?!

      – Ну, конечно же, нет?!

      Сергей долго и пристально смотрел на жену. Затем резко поднялся, подошел к шкафу жены, в котором были только ее вещи, и в которые Сергей никогда не заглядывал, открыл дверцу, нагнулся ко второй полке снизу, раздвинул упаковки гигиенических прокладок и прочей нехитрой женской всячины, извлек из дальнего угла полки сверток, положил его на стол и развернул. В большой носовой платок было завернуто две пачки денег.

      Нина резко вскочила, бесцеремонно сорвала и отбросила в сторону проводки с пластинками, которые были прикреплены к ней, резко подошла к столу и столь же стремительно завернула деньги обратно, и положила их на место.

      – А я ведь никогда не прятал от тебя деньги. Отдавал все, до копейки. Все в семью. Зачем все это, Нина? Зачем этот обман?

      Та нервными движениями поправила волосы.

      – Ты лучше скажи, давно ли ты роешься в моих вещах?

      – Я никогда в них не рылся.

      Та скорчила на лице гримасу искреннего удивления:

      – Так откуда же ты тогда знаешь об этой моей «холостяцкой» заначке?!

      – Благодаря ему.

      С этими словами Сергей кивнул на стол, на котором стоял компьютер и лежали изобретенные им очки и наушники.

      – Что?! – Удивилась, приходя в себя, Нина. – Это ты придумываешь такие басни, чтобы оправдать свою низость, что подло роешься в моих вещах?!

      Сергей горько и иронично улыбнулся:

      – Вчера вы встречались с Танюхой в «Ассоле», она рассказывала тебе об очередных своих трахальных приключениях.

      – Что? Она и тебе это рассказывала?!

      – Ага! Чтобы я ее мужу все передал? Да?

      Нина стояла, не зная, что сказать.

      – Хочешь, расскажу тебе, как ты, оставаясь дома одна, иногда занимаешься мастурбацией? На каком диване, в какой позе, и что, кроме пальчика, используешь?

      От удивления глаза у той расширились едва ли не до размеров чайного блюдца:

      – Что?! Ты установил в нашей квартире камеры и следишь за мной?!

      – И в гараже, где ты в машине занималась сексом с тем, кто познакомился с тобой благодаря тому, что восхитился твоими «улетными» брюками, я тоже установил камеры?

      Нина от услышанного сделала шаг назад, изумленно глядя то на Сергея. Потом перевела взгляд на лежащие на столе очки и наушник.

      – Я… Я боюсь тебя, – наконец выдавила она из себя.

      Сергей еще минуту постоял, затем встряхнул головой, словно хотел отогнать от себя прочь все иные мысли, а затем, словно очнувшись от сна, заговорил уже более спокойным и размеренным