Джокер. Андрей Прохоренко

Прежний, как оказалось, работал на конкурентов.

      Я перевел взгляд на Майкла. Он кивнул, подтверждая слова Чарльза. Вот только мне этот Барни не понравился. Что-то в нем такое было, сам не знаю, не отталкивающее, а опасное что ли, притаившееся и ждущее своего момента, чтобы проявиться. Зачастую первое впечатление самое верное, хотя и быстро улетучивается, сменяясь новыми впечатлениями и событиями.

      – Барни, подойди к нам, – негромко сказал Майкл. – Джордж тебя не знает, как и недавно произошедших событий…

      Я пожал руку мужчине в очках, который, впрочем, особой расположенности ко мне не испытывал, держался подчеркнуто официально, соблюдая негласную субординацию. Барни не пытался мне понравиться. Слегка кивнул, не стал спрашивать, как обычно: как дела и выслушивать такое же стандартное – хорошо.

      – Тут у нас такие дела, Джо, – сразу же оттер слегка Барни от моего тела Чарльз, вновь завладевая моим вниманием.

      – Дядя, – обратился я к Майклу. – Да что случилось?

      В ответ давний друг моего отца только жестом показал мне на сиденье машины. Ничего не оставалось делать, как, следуя его предложению, умоститься на заднем сиденье. Водитель сразу же взял курс на пригород Майами, где у нашей фирмы был вполне сносный домик с участком. Но на месте Майкл и Чарльз не захотели посвящать меня во все тайны происходящих событий. Мы перекусили, слегка передохнули, после чего совершили переезд в резиденцию. Дорога вела на север. Где-то чуть меньше часа езды и наш кортеж из трех машин уже въезжал в одно из поместий.

      Большой участок земли с несколькими коттеджами и специальными постройками был куплен нашей фирмой несколько лет назад для самых разных дел и нужд. Одно время здесь даже думали развернуть производство, но потом, поразмыслив, отказались от этой идеи. Здесь находился, как бы так выразиться яснее, творческий центр, место встреч и размышлений. Я любил, сам не знаю почему, эти места. Наверное, за то, что в округе все-таки было не так много народа, а природа, вода, лес – все настраивало на мирный лад, способствуя нахождению правильных и таких нужных решений.

      Что еще было хорошо в этой «творческой лаборатории», так это мастерские и небольшие цеха. Коллектив, работающий на месте, был дружный и сплоченный. Помощников у меня было не так много, но зато все из них были не только специалистами своего дела, но и немного «свихнутыми», как и я, на изобретениях. На самом деле мне всегда больше всего нравилось приходить к какому-то изобретению, постепенно прилагая усилия, проясняя ситуацию, видя главное и отсеивая второстепенное. В данном случае я где-то ориентировался на Высокое Возрождение, на одного из его титанов, Микеланджело. Он как-то в ответ на вопрос: как у вас из глыбы мрамора получаются такие совершенные скульптуры, говорил: «Я отсекаю все лишнее».

      Примерно четыре года до поездки в Украину я работал и творил в здешних местах. Тут я пришел к пониманию того, как вообще можно использовать то, что я знаю и есть под рукой для того, чтобы получить то, что еще не было. На самом