Джокер. Андрей Прохоренко

ласкает тебя своими лучами, как блудного сына, который вернулся на Родину и теперь оказался в теплых и нежных ладонях матери, несмотря на все то, что происходит в здешних местах, на необозримых просторах Нэньки, как ее с теплотой называют теперь уже лишь единицы украинцев.

      Исток, как говорил Тарас, живет внутри тебя, пока он не умер, пока не разложилась энергия, связывающая тебя незримыми нитями с Родиной. Дым от костра, запах травы, мокрый асфальт, обильно политый летним дождем в лучах солнца, – все это Родина. Это ее нити, видимые и скрытые, которые связывают тебя с ней крепче всяких оков. А еще, со слов Тараса Родина – принадлежность к роду.

      Рода на Украине шли еще от давних ариев, которые жили на этих землях тысячи лет назад. С тех пор времена и люди изменились. Забвение и слабость сознания стали уделом потомков. Лишь некоторые из них, я имею в виду Тараса и его ближайших помощников, еще кое-что знают о самих себе и предках. Такие люди не выставляют свое знание на показ и не собираются им делиться. Так что мне очень и очень повезло, что я самым необычным образом оказался возле Тараса и Бати, поскольку только так незаметно для себя можно прикоснуться к тому, что очень важно для меня. Осознание этой важности только лишь крепнет в тебе по мере того, как один за другим проходят годы.

      Тарас перед отъездом молчал. Я не хотел ехать. Привык у Бати и у Тараса. Я даже начал подумывать, чтобы переехать обратно жить в здешние места, но понял, что это с моей стороны в сложившихся обстоятельствах слабый ход. Тарас подтвердил мне мою догадку. Щурясь при взгляде на меня, как-то накануне отъезда он сказал: «Езжай, американец, с чистой совестью домой. Ждут тебя дела. К нам ты еще вернёшься. Возможно, что и я тебя снова увижу. Я только ведь жить начинаю».

      Тарас усмехался одними глазами. Я смотрел на него, на Батю и Игоря, стоявших в стороне, и никак не мог понять: почему я так привязался к этим людям, хотя не знал вообще ничего об их существовании полгода назад? Я не мог тогда ответить себе на этот вопрос, хотя на самом деле ответ был на поверхности. Оказывается, наиболее сложно найти и увидеть то, что лежит на поверхности. Ты почему-то все время смотришь куда-то не туда, силишься что-то такое да этакое понять, когда на самом деле надо лишь смотреть внутрь себя, осознавая, кто же ты такой на самом деле.

      «И кто ты есть?», – частенько вопрошал меня Тарас.

      «Человек, личность, изобретатель», – отвечал я, а Тарас только лишь щурился, предлагая мне прийти самому к ответу. И надо отметить, сейчас, к окончанию жизни, когда мне уже перевалило за восемьдесят, я знаю, что сказать себе в ответ. Честно говоря, я пришел за годы к совершенно иному пониманию того, кто я такой. Выражается мое понимание так: я – мысль, выраженная более плотными энергиями. Мысль, преобразующая и творящая меня нового в каждый конкретный момент существования. И мысль эта исходит из моих же силы и воли. Хотя на самом деле всего, конечно, я не говорю, предлагая предкам и потомкам поразмыслить над своими словами.

      Ведь