Молодость Кайзера. Дарья Аппель

видел разве что в иллюстрированных справочниках по военной истории. Люди переговаривались на языке, совсем не понятным фон Мюзелю. Он попытался обратиться к одному из них – молодому веснушчатому парню, разводившему костер – но тот посмотрел мимо него, поморщился и отвернулся.

      «Я что, умер-таки?» – нахмурился Райни. – «Но почему я чувствую все? Или почти все?»

      Он повторил просьбу:

      – Не могли бы вы указать, господин… лейтенант, – произнес он звание наобум. – Где я нахожусь и где бы мог найти приют? А то я болен…

      Слова его вообще не возымели никакого действия.

      Райни пожал плечами и пошел далее. Там увидел других людей, похожих на тех, только форма другая. Язык, на котором они переговаривались, уже был более понятен Райнхарду – какое-то подобие немецкого. Тут его, правда, заметил один пожилой мужчина в гражданской одежде и отчего-то размашисто перекрестился.

      Райнхард повторил свою просьбу, на которую старик разразился длинной тирадой, из которой юноша понял только то, что его прогоняют прочь, потому как «мертвые не ходят, а ты точь-в-точь наш юнкер Лагерстрём, помяни Господи его душу…»

      Молодой человек только вздохнул и отвернулся. Он побрел обратно – уж лучше те, кто его не видит, чем те, кто боятся. Сумерки сгущались, становилось совсем неуютно. Он дрожал и громко стучал зубами, молясь, чтобы по пути нашелся какой-то кров. Встречались костры, и он присаживался погреться, слушая, что говорят у костра. Его никто не замечал – и вскоре Райни начал уже находить выгоды в этом состоянии. Так ему не надо было никому отдавать отчет в том, что он делает в военном лагере – он сразу понял, что находится именно здесь. Из разговоров на отдаленно знакомом языке он понял, что здесь идет война с какими-то «русскими» (верно, с теми, кого он впервые видел), и скоро уже будет перемирие, потому как противники победили. Но воины не выказывали досады – только облегчение, что «наконец-то можно домой вернуться». «Ну и моральный дух здесь», -думал он. Согревшись, Райни уходил дальше, думая, куда б выбраться.

      На небе вскоре показались звезды и месяц, новорожденный, висевший тонким обрезком фольги в темной синеве.

      Райнхард счел появление звезд хорошим знаком, нашел Полярную и пошел по ней. Оказалось, не зря – через несколько сотен метров он увидел дом, сложенный из толстых бревен. Тоже необычная постройка – Райни прежде такое видел разве что в этнографическом музее, на экспозиции об истории жизни Земли, да и на фотографиях старых земных деревень. Внутри мерцал неверный свет. Он постучался в дверь. Ответа не последовало. Сдаваться он не собирался, поэтому повторил стук. Наконец послышались тяжелые шаги, и молодой мужской голос со властными нотками спросил на чистом немецком: «Кто здесь?», а затем добавил нечто на не самом понятном языке. Райнхард ответил, представившись чин по чину, но ему не отперли. Он подошел к небольшому окошку и прислушался к разговору в помещении.

      – Кто