Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том второй. Нелли Шульман

бетона, ощетинившимся колючей проволокой. Лауре даже могла разглядеть лица пограничников ГДР, засевших в сторожевых будках по ту сторону Стены:

      – Ты права, – подтвердил Генрих, – с биноклем я могу все разобрать. Здесь двести метров до востока, – он нарезал лимонный кекс, – мама боялась, что ШТАЗИ посадит в будку снайпера, – по верху Стены под колючей проволокой шла черная полоса. Лаура тихо спросила: «Что это?». Генрих чиркнул спичкой перед ее сигаретой:

      – Особый материал, не позволяющий беженцам удержаться на гребне, – он пожал плечами, – где все равно вьется колючая проволока, но ГДР лепит дрянь и в совсем недоступные места, – за Стеной с восточной стороны лежала мертвая зона с противотанковыми ежами:

      – В нашем районе, слава Богу, никто не пытается миновать границу, – сказал Генрих, – здесь все, как на ладони, такое будет самоубийством, – он тяжело вздохнул:

      – Это и так почти самоубийство, пусть даже люди выбирают для бегства отдаленные места в пригородах. В прошлом году они, – Генрих махнул в сторону окна, – расстреляли беженца в рождественскую ночь, – Лаура бросила взгляд на большие руки кузена:

      – Он не любит упоминать о прошлом, но он возводил Стену, служа в восточногерманской армии. Ясно, почему он здесь поселился, – Лаура поинтересовалась:

      – Но откуда Штази знать, где ты живешь? – Генрих присвистнул:

      – Поверь, они знают, какой я пью кофе, – Лаура отозвалась: «С молоком и без сахара. Я с Лондона помню, когда мы были детьми», – Генрих кивнул:

      – Именно так. И в университете и в общине могут работать агенты Штази, Западный Берлин ими кишит…

      Из соображений безопасности в квартире кузена не было места фотографиям, но на беленой стене висел довоенный снимок крестившего Генриха пастора Бонхоффера, убитого нацистами в концлагере:

      – Он венчал папу с мамой, – заметил кузен, – тайно, в часовне на острове Пёль, – Лаура неловко сказала:

      – Вы с Марией, наверное, венчались у православных? В СССР лютеране живут только в Прибалтике. Впрочем, еще есть баптисты, – она заметила блеск седины в каштановых волосах Генриха:

      – Ему два года до тридцати, а он поседел, – Лаура присела к старому дубовому столу, – он потерял жену и ребенка, то есть, скорее всего, потерял, – Генрих покачал головой:

      – Мы с Марией не венчались, – Лаура удивленно взглянула на него, – но наш брак заключен на небесах. Я верю, что мы скоро увидимся, – он поднялся:

      – Извини, я сейчас, – хлопнула дверь ванной, Лаура поняла:

      – Он не хочет плакать при мне. У него в ванной голо, – девушка мыла там руки, – только зубная паста со щеткой, бритва и кусок мыла, – она не знала, какой будет не увиденная ей спальня, но предполагала, что излишеств не найдется и там:

      – У него нет машины, – в кране ванной зашумела вода, – он пьет дешевый кофе и ездит на метро, хотя тетя Марта более чем обеспечена, – Лауре нравился аскетизм кузена:

      – Он