Нерадивая дочь. Лариса Джейкман

богатства исчислялась баснословными цифрами.

      Выплачивать Семену и Жене один миллион было как-то неудобно, и Эдик предложил им оплатить еще и сундук, в котором все эти реликвии были доставлены. Он никакой ценности из себя не представлял, конечно, но Эдик заявил:

      – Мы все берем за миллион, нас цена устраивает. И еще сто тысяч вот за этот сундучок. Пусть все в нем так и хранится. Согласны?

      Женя с Семеном переглянулись, скрестившись радостным блеском в глазах, и, немного подумав как бы, дали свое добро.

      – А вы вот еще обещали документы всякие на эти ценности, помните? – неожиданно спросила Евгения у Эдуарда, но тот ответил:

      – Да, помню. Но документ появится только после осмотра каждой отдельной вещи, оценки ее исторической ценности и сохранности. Если что-то будет испорчено без возможности восстановления, как ваша первая икона, тогда появится соответствующий документ.

      – А если не будет порчи? – не унималась Женя.

      – А если не будет, то каждая вещь получит свой сертификат, номер, под которым она будет занесена в каталог исторических ценностей, ну и так далее.

      Разговор потерял всякий смысл. Евгения с Семеном получили свои деньги, расписавшись в наскоро составленном Эдуардом договоре о купле-продаже, и удалились, став вдруг очень богатыми, и даже на сто тысяч богаче, чем ожидали.

      На этом история могла бы и закончится, но в руках у счастливой троицы оказались очень ценные исторические реликвии, которые требовали серьезного внимания и осторожности обращения.

      Марк Андреевич Туров пришел в неописуемый восторг, увидев все эти сокровища, и ему предстояла большая работа по проверке и оценке каждой из вещей.

      Продавались все эти ценности тоже довольно долго. Что-то ушло с аукциона, что-то, менее ценное, продалось через антикварный магазин Эдуарда Садовского, а что-то через «Дом антиквара». Но вот одну из серебряных кадильниц Садовские решили подарить местной церкви, чтобы хоть как-то оправдаться в собственных глазах за не совсем честную сделку.

      По правде говоря, все эти сокровища необходимо было бы вернуть государству, как найденный клад, и получить свои законные двадцать пять процентов. Но у Садовских рука на такое не поднялась. А потому чувство вины у них, как у порядочных людей, каковыми они себя считали, присутствовало и немного не давало покоя.

      Татьяна же меньше терзалась угрызениями совести. Она в этой сделке участия не принимала совсем, получив лишь свои проценты, а точнее, львиную долю доходов, поэтому спала спокойно. Деньги на ее, вновь открывшийся счет, пришли очень большие, такие, что и на две квартиры на Маршала Жукова хватило бы с лихвой. Но она не стала вкладывать деньги в это жилье, она решила уехать из родного города. Когда все окончательно улеглось, страхи и беспокойства Эдика и Лики улетучились, Татьяна наконец стала укладывать чемоданы.

      – Так, и куда же ты все-таки собралась? – спросил ее удивленный до глубины души