Пожар Латинского проспекта. Часть 2. Андрей Жеребнёв

там, где-нибудь в Рио-де-Жанейро, в белых штанах на дискотеке класс показывать, – с грустинкой, как показалось, улыбнулась она.

      – Да куда там! – Я не хотел, чтобы она печалилась хоть чуть: не для того к ней был приставлен! – С кем? Без партнёрши-то своей – первой!

      – Ты у меня тоже – первый партнёр…

      Вот так да!

      – Как, а когда ты в школе танцевала?

      – Но это было давно так! Там был Дима – лучший Сергея друг. Как оказалось потом, он был тайно очень в меня влюблён.

      – А чего же не признался?

      – Не хотел дорогу Серёге переходить – дружба! Не смог через это переступить.

      Мне оставалось лишь покачать головой – да ладно: «давно так» – так давно!

* * *

      Любовь бы Гавриле в юности такую – уж он бы смог! Шаги основные, не спотыкаясь, проходить.

      Ты видела, как всё с твоим приходом озарилось?

      Артём на радостях рукою – правою! – к себе пригрел.

      Каким там снобам значимым такое снилось?

      Нести, напастям вопреки, в мир этот счастье – твой удел!

      Вот так вот! И шелуху чтоб строго в урну сплёвывали!

* * *

      – Слушай, Тань, а что это обозначает, если особа женского пола тебя – вот так – за живот щипанёт?

      – Заигрывание сексуальное – явное, причём! Нахимова, что ли?

      – Да не, не! Не со мной, вообще – с другим, там, одна…

* * *

      – Ну что, Гаврила, в сине море отплываешь?

      – Отбываю. Пусть смоет всё за мной солёная волна,

      Оставив лишь одно: «Сама всё знаешь!»

      – Да – знаю всё! – за горизонт кивнула вслед ему она.

      И-э-эх, красиво бы было! Романтично – жуть тебя берёт! До мурашек по коже!

      Эх, но когда то ещё будет?

      И кто её будет тогда с танцпола провожать? Чья рука в танце стан её свойски подхватит?! С ума сойти!

* * *

      В субботу я отправлял своих в Польшу. В двухдневную, как обычно, турпоездку. Затемно – в семь утра был уже сбор у школы – втроём вышли мы из подъезда: я нёс в руках малиновую дорожную сумку, до пяти, как обычно, раз ещё не повышая голоса отбрыкиваясь от Татьяны («Давай, говорю, вместе понесём!»). Семён – путешественник уже со стажем, бодро нёс свой рюкзачок за плечами («Наконец-то поем настоящую французскую булку!»).

      «В чемодане ложка, вилка!.. «Крокодил» за прошлый год… Да початая бутылка!.. Да засохший бутерброд!» – пел я, к смеху своих, запомнившиеся строчки незнаемого мною барда: надо было разогреть своих пилигримов в морозной темноте. Пусть будет весел и лёгок их путь!

      Подъехал, гулко перезванивая своими стальными чреслами, трамвай, я посадил путешественников в его светлое, тёплое нутро. «Дальше нас не провожай, там уж до школы мы сами дойдём!» – Татьяна никогда не настаивала, а я не хотел рисоваться перед её учениками и коллегами.

      А вот Сергей, рассказывала Татьяна, как заботливый муж, провожал Любу всегда – до самого отъезда автобуса. Да потом она ему звонила чуть не через каждые двадцать минут до самой границы. «Нахимова! Ну чего ты трезвонишь? Понятное дело, что трубку