Три метра над небом. Я тебя хочу. Федерико Моччиа

на француза. Уверенный в себе, спокойный, руки в карманах, веселый взгляд. На нем длинные спортивные брюки и разодранное полинявшее худи. Сверху накинута светлая куртка Levi’s. He знаю, что о нем и думать.

      – Не помнишь меня?

      – Нет, не помню.

      – А ты посмотри получше, может, я просто вырос.

      Я смотрю на него внимательнее. У него на лбу прикрытый волосами шрам – ничего серьезного Он замечает, куда я смотрю.

      – Это я попал в аварию, ты приходил ко мне в больницу.

      Блин, как же я мог его забыть!

      – Гуидо Балестри! Сто лет… мы же в школе учились.

      – Да, и еще два года в лицее. Потом я ушел.

      – Ты экзамены не сдал? Я что-то не помню.

      – Нет, я к отцу устроился.

      Ах, да, точно. Как же! Балестри. Его папаша большая шишка, не помню где; он из тех, кто вращается среди всяких там кредитов, акций, и тому подобного. Он все время ездил за границу.

      – Ну, как ты?

      – Нормально, а ты?

      – Да тоже нормально. Рад тебя снова встретить. Я много о тебе слышал, Стэп. Здесь, в Винья Клара, ты уже легенда.

      – Ну, не сказал бы.

      Перевожу взгляд на Алессио. Он наводит порядок на столе и делает вид, что ничего не слышит. То и дело прикасается к волосам. Гуидо смеется.

      – Он не в счет. Ты легенда для тех, кто знает о наших приключениях. Тут до сих пор вспоминают те фантастические драки… Я помню, как ты навешал Тоскано в лесу за Виллой Фламиния.

      – Да мы мальчишки были…

      Гуидо немного разочарован.

      – Я слышал, ты был в Нью-Йорке.

      – Да, меня тут не было два года.

      – Давай встретимся вечером. Мы тут небольшой компанией собираемся в одно местечко. Не хочешь с нами?

      – А кто там будет?

      – Да все с Виллы Фламиния. Наверняка ты многих помнишь: Пардини, Блансо, Манетта, Цурли, Бардато. Кто с подругами, кто – без. Давай, соглашайся, блин, все будут рады тебя видеть. Мы едем в «Acqua delle donne».

      – Никогда там не был.

      – Это очень красивое место, если у тебя есть подруга, бери и ее. Место офигенное. Сначала мы поедим потом… классно погуляем… И десерт ты заработаешь… но у нее дома.

      Ему удалось рассмешить меня.

      – Когда вы едете?

      – Около девяти.

      – Я поеду поужинать, а гулянки меня не интересуют.

      – То есть ты без подруги.

      У него немного странный смех. Я помню, раньше он был пошустрее. У него передний зуб был сломан, и он не допускал излишнюю фамильярность. Теперь я его припоминаю. Мы звали его Корка. Нескладный, неспортивный – бег для него был настоящей катастрофой. Помню, когда у нас проводили урок физкультуры на стадионе в Вилла Фламиния, он финишировал в последних рядах. «Поросята» – так их называл Черроне, наш учитель физкультуры. Он и сам был хорош. Когда мы делали упражнения, он усаживался со спортивной газетой и проделывал две дырки в середине, чтобы следить за нами. Как будто мы этого не знали. Но особенно он прикапывался к трем поросятам. Они всегда приходили к финишу втроем: Балестри, Биелло и Иннаморато, бледные как покойники с высунутыми языками. «Молочные поросята! – кричал