Три метра над небом. Я тебя хочу. Федерико Моччиа

шуток, хочешь что-нибудь выпить? Я могу заказать снизу.

      – Да. Я уже сказал: пива.

      – Ну пиво-то есть в холодильнике.

      Она указывает на маленький холодильник в противоположном углу номера. Я подхожу к нему и достаю пиво. Оборачиваюсь: она уже сидит на диване. Раскинутые руки лежат на подлокотниках и подушке. Ноги на полу, колени плотно сжаты.

      – Я вся на взводе. Ходила по магазинам, как ты мне посоветовал.

      – Ну и как?

      – Классно. Купила ночную рубашку и чудесный комплект необычного синего цвета, «пастельно-синего», как я его назвала. Тебе нравится такой цвет?

      – Очень.

      Она улыбается, наклоняется вперед, усаживаясь ровно.

      – Хочешь посмотреть, как они на мне сидят?

      Она живая, внимательная, веселая. И все время улыбается. Смотрит на меня пристально. Немного лукаво. Наверное, хочет произвести впечатление, показать, какая она изысканная и все такое. Если это вызов, я принимаю его.

      – Конечно, хочу.

      Она берет пакет. Смотрит на меня, щурится и, развеселившись, уходит. И я знаю, что она хочет услышать.

      – Куда ты?

      – В ванную. А ты что подумал? – и она закрывает за собой дверь, улыбаясь последней улыбкой из своего арсенала: – Но я скоро вернусь, жди.

      Я только допил пиво, как она выходит из ванной. Это она. Ева.

      – Ну как я?

      На ней прозрачная ночная рубашка, которая обтекает тело как морская волна, такая тонкая, что мне слышится шум моря. Рубашка синевато-коричневого цвета. Пастельно-синего, как она сказала. Волосы причесаны. Даже улыбка, кажется, стала дугой.

      – Красивая. Очень. Если это ночная рубашка… то хотелось бы и комплект посмотреть.

      Ева смеется. Затем выражение ее лица меняется, и она подходит ко мне профессиональной походкой. Она снова становится стюардессой.

      – Вы звонили? Что желаете?

      Мне на ум не приходит ничего остроумного, кроме разве что: «Как бы сказала та синьора: «тебя, кнелька»». Но мне кажется, это не то. И я ничего не говорю.

      Но она ждет ответа. Подходит вплотную. И мне снова вспоминается песня «Нирваны»: «If she ever comes down now…»

      – Ну так что же вы желаете?

      – Раствориться в твоей пастели.

      Это ей нравится. Ева смеется. Оценила мою шутку. Она решает, что немедленно даст мне в нем раствориться. Целует меня. Потрясающе, спокойно, мягко, долго. Немного играет с моей нижней губой, покусывает ее, слегка захватывает губами. Потом неожиданно отпускает меня. Стараюсь этим воспользоваться.

      – Я тебе кое-что привез.

      Впрочем, спешить некуда. Посадка не предусмотрена. Во всяком случае, сейчас. Я встаю и беру пакет. Она с удивлением смотрит на меня. Ее соски видны сквозь легкие складки ночной рубашки Но я не хочу терять время. Открываю пакет у нее на глазах.

      – Вот это да! Две дольки арбуза!

      – Я взял их у одного друга возле моста Милвио. Я не видел его сто лет, и он мне их подарил.

      Даю ей одну дольку.

      – У него самые лучшие арбузы в Риме.

      После