Проверка на голубую кровь. Аркадий Дмитриевич Смирнов

от меня привет Сашке, – с хрипотцой в голосе крикнул он вдогонку Смелкову.

      Смелков у дверей класса оглянулся и отстраненно сухо, но громко ответил:

      – Сам передавай! Твои подчиненные – это твои проблемы, – и, выйдя, закрыл дверь.

      До 10 часов вечера Смелков не мог понять: как Голицын будет использовать свою власть над ним. После «отбоя» прояснилось. Андрей убирал в бытовке, в дверях появился Голицын.

      – Слухай, что скажу, Смелков. – Он подождал пока Смелков повернется и, выдержав паузу, объявил: – План работы и дежурства дальше такой будет. Ты слушаешь?

      – Слушаю, – Смелков спокойно созерцал сапоги Голицына и улыбался.

      Все было понятно. Казарменный туалет на 10 «очков» ждет Смелкова. Фу ты, как просто. Боялся какой-нибудь подлянки, а тут всего-навсего сортир помыть.

      – Значит так. Галкин до 2 часов очередным* у тумбочки, с 2 до 6 – Сенцов, ты с 6 до 10. Сенцов щас спать пошел, Липягин казарму с тем придурком – нарядчиком из 5 взвода мыть будет. А тебе что, Смелков, достается? Ну?

      – Сортир, – Смелков широко улыбнулся.

      – Правильно, но вместе с умывальником. А ты чему радуешься, Смелков?

      – Разрешите выполнять, товарищ дежурный? – Смелков приставил швабру к левой ноге и отдал честь.

      – У тя чо, крыша съехала? – Голицын ожидал нытья, отпора, подхалимажа, только не улыбки.

      – Если хочешь – объясню, только не отрываясь от работы. Ты же мне помогать не будешь? А чем раньше вымою, тем раньше спать.

      – А вот это видал? – Голицын показал кукиш. – Спать ему захотелось! Не раньше 2-х. Еще впереди у вас с Липягиным сержантская комната, канцелярия и ленкомната, когда сержанты оттуда уйдут. А когда они телевизор смотреть кончат – не знает никто. Если хочешь – сходи, спроси! – Голицын, довольный собой, захохотал.

      Появился он спустя часа полтора, когда Смелков, закончив с туалетом, надраивал суконкой с мелом медные краны в умывальнике.

      – Так вот, Смелков, прежде чем ты мне расскажешь о своей радости в туалете, – тут он, не сдержавшись, зафыркал, – Я тебе слова старшины передаю: « Туалет и умывальник посмотрю лично. Если где тряпкой не вымоете, трите одежными щетками. Не помогает одежная – трите зубной! Но чтоб все блестело, как причиндалы у кота!.. Слышь, Андрюха, а чо за причиндалы такие?

      – Ты о причинном месте слышал что-нибудь? – Андрей полировал кран и на Голицына не смотрел. Голос у него был спокойный, уверенный, и работал он с видимым удовольствием.

      – Ну, слышал, не помню только. А чо это?

      – А это то, что у всех мужиков стоит, а у тебя – висит! Смелков даже не улыбнулся. – Но это – причина, а причиндалы – то, что рядом с причиной. Дошло?

      – Яйца это! – Довольный Голицын смеялся и не мог остановиться. – Во старшина загнул! Во, загнул! Надо записать, забуду. – Он отсмеялся, вытер слезы.

      – Так чо ты мне про радость в сортире доложить хотел? Давай, я послушаю.

      Смелков, продолжая надраивать краны, дребезжащим голосом, как бы пародируя старого учителя, читающего