Долгий путь скомороха. Софья Орех

могла она, не сказав никому, сама убежать за забор? Ты же, боярыня, знала, что она бегала на конюшню жеребят лечить, – произнёс Ратмир и проследил, как странная гримаса промелькнула на лице боярыни.

      – И это ты уже знаешь, скоморох, – вздохнула боярыня. – Да, бегала она туда. Уж больно ей жеребят было жалко. От отца-то, конечно, всё скрывали. Богданушку все любили. Никому она даже слова плохого не сказала…

      – И на конюшне есть молодой конюх, юноша ещё совсем, – негромко произнёс Ратмир, следя за реакцией боярыни.

      Она нахмурилась, хотела что-то возразить. Но потом глянула на Ратмира и развела руками:

      – Ну, раз и это тебе известно, то … Да, бегала она на конюшню. А только умишко-то у неё ещё совсем детский был. Я и приказывала ей, и дверь её комнатки запирала, и отцу грозилась рассказать. Только рвалась она к нему очень сильно. «Люблю», – говорит, и всё! А он же – холоп! Светозар Алексеевич как узнал бы, так и живо с неё шкуру спустил бы!.. Вот этого я больше всего боялась. А так – покрывала её, конечно. Ну, не убивать же мне её было! Дочь ведь она мне родная. Не знаю, было ли что там промеж них…

      – Не было между ними ничего. Боялся он гнева боярского, и потому, кроме поцелуйчиков, ничего у них и не было, – задумчиво произнёс Ратмир, рассеянно глядя куда-то вдаль. – Значит, и того она любила, и этого… Нда-а, задачка однако…

      Ратмир неожиданно замолчал и с усилием потёр правым указательным пальцем переносицу.

      – Что, скоморох? – обеспокоенно переспросила боярыня.

      – Да нет, ничего, – покачал головой Ратмир и, поспешно попрощавшись с боярыней, вышел из терема во двор и направился в сторону большой, богато обустроенной избы в дальнем конце подворья. Там жил смотритель боярина Скобелева – тиун Устин. Поднявшись на невысокое крыльцо, Ратмир с силой постучал в деревянную дверь. Дверь открыла невысокая, полная женщина около шестидесяти в платке, с женским головным убором на голове и, подслеповато щуря на него глаза, спросила:

      – Кого тебе, сынок?

      – К тиуну Устину, у меня разговор с разрешения боярина Светозара Алексеевича.

      – Ну, погоди, милок. Сейчас спрошу у него самого. Как тебя величать-то?

      – Ратмир я, скоморох.

      – Ага, ага… погоди здесь, милок, – и женщина, притворив дверь, зашлёпала куда-то вглубь избы.

      Через некоторое время опять послышались шаги, и на пороге показался сам взволнованный тиун Устин:

      – Случилось чего, Ратмир?

      – Пока ничего нового, тиун. Разговор у меня к тебе, – Ратмир серьёзно посмотрел в глаза старику.

      – Ну, стало быть, и до меня очередь дошла, – как-то растерялся старик и распахнул дверь: – Заходи, коли пришёл.

      Ратмир шагнул в небольшие, чисто убранные сени, и далее Устин повёл его в свои палаты.

      – Грешным делом подумал – уж не свататься ли ты пришёл? – пытливо посмотрел старик Устин в глаза Ратмиру.

      – Кхм … – только и произнёс смутившийся Ратмир. – Нет, тиун, не свататься я к тебе пришёл.

      – Вот ведь как! –