Последний шанс. Том 1. Евгений Юрьевич Рожков

смешок – опять как укол. Стилетный, тонкий, но глубокий – в самое сердце. Стиснув зубы, он поклялся больше не издавать ни единого звука. Ни за что – ни звука.

      – Я – уже, – рвано кивнула она, чуть взмахнула черными крыльями, обдавшими жаром лицо священника.

      Он не успел закричать, хотя и хотелось. На краткий миг захотелось взмолиться о пощаде, пасть на колени, заламывая руки и лобзая железные набойки на ботинках этой страшной женщины, в глазах которой отражалась Смерть. Дрогнуть, усомниться.

      Не успел.

      Тяжелый удар креста обрушился на череп, легко проламывая кость и превращая худое лицо, изможденное морщинами, в отвратительное, липкое, ярко-алое месиво из осколков хрупких костей и мозга.

      Командор Черной Гвардии, брезгливо кривясь, отерла тяжелые военные ботинки о черную рясу изуродованного священника, лежащего у нее в ногах.

      Церковь уже погасла – оставляя хрупкий обожженный скелет, ушел огонь. Ушла и Гвардия, оставив убитых людей лежать в лужах собственной крови, обильно натекшей на темный дощатый пол. Ушли тихо – словно призраки, словно и не было их здесь, и только тяжелый, дерущий глотку запах гари и крови и вид черного пожарища, обнаженных стен и переплетения потолочных балок напоминали, что все это не было кошмаром.

      Рывком, почуяв свежий морозный воздух и не уловив ни биения пульса рядом, поднялось из-за алтаря странное существо, как собака блох, сбросившая заклинание скрытности. Изломанное, перекрученное, словно собранное из кусков чьих-то чужих тел, наскоро сшитое кровавого цвета нитями. Неправильное, чужое.

      Голова тяжело мотнулась, хрупнула кость. То ли под ногой, выгоревшая до белизны и перемазанная густым слоем липкой сажи, то ли в шее, вывернутой под каким-то странным углом. Мутный взгляд скользнул по телам, обрубок носа втянул насыщенный запах горелой плоти, без особых усилий угадывающийся среди остальных.

      Тянуло вперед – уверенно, неотвратимо, словно подталкивало в спину уверенной отеческой рукой. Сила, нетронутая дикая сила растекалась под ногами, пачкала голые ступни при каждом шаге с липким чвяканьем. Сила манила – неотвратимая, вечная, еще живая.

      Существо улыбалось бы, если бы не стесанная напрочь нижняя челюсть – лица у него не было, только алеющая гортань и липкий язык, прилегающий к небу.

      Низкий горловой хохот спугнул ворон, опустившихся на балки, – те с тревожными воплями взвились вверх, часто и гулко хлопая крыльями.

      Пав на колени перед мертвыми, существо слизывало с досок кровь, вжимаясь переломанным телом в пол, пытаясь собрать как можно больше крови – глотнуть, ощутить стальной привкус на языке и пожар в горле. С жадным животным воем, с отвратительными хлюпающими звуками, сиплым хрипом, скулежом проезжалось языком по кровавому месиву на полу.

      За спиной его медленно раскрывались четыре перистых тяжелых крыла.

      Глава I

      Остро заточенные когти ударили по лакированной поверхности